Прошло несколько часов… Дважды Харн уходил, оставляя его одного. Когда он возвращался, от него исходил запах виски. Во второй раз он, пошатываясь, подошел к двери камеры.
— Что, — усмехнулся он, — коленки трясутся? — Он с довольным видом рассматривал бледное, обросшее щетиной лицо Кейна. — Многим не нравится смотреть, как вешают. Тебе тоже не нравится, Кейн? — Он рассмеялся. — А мне вот нравится! И петли я делаю отличные. Еще ни одна не развязалась…
Кейн проглотил слюну и облизнул растрескавшиеся губы. В глазах его мелькнуло отчаяние.
— Ради Бога, — прошептал он, — дай мне воды. Харн посмотрел на него.
— Воды? — повторил он и покатился со смеху. — Размечтался!
Он исчез и вскоре вернулся с жестяной банкой, встряхивая ее и разбрызгивая воду во все стороны.
Кейн встал. Пальцы его до боли сжали прутья решетки.
— Дай воды!
Харн выплеснул воду из банки ему в лицо:
— Пожалуйста!
Кейн опустился на пол.
Харн расхохотался и повернулся к столу.
На улице начинало смеркаться. Оттуда доносились голоса. Вероятно, это шла новая смена рабочих.
Харн отодвинул от себя стопку бумаг, широко зевнул и злобно посмотрел на Кейна. А Кейн не отрывал взгляда от своего пояса с револьвером, висевшего на вбитом в стену гвозде. В другом углу комнаты, у одного из шкафов, стояло двуствольное ружье.
Откинувшись на спинку стула, Харн курил одну сигарету за другой. Когда на улице стало тихо, он достал из ящика стола бутылку и отпил из горлышка.
— А-а, — выдохнул он. — Неплохая штука.
Кейн встал. Харн плохо видел его из-за темноты в камере. Он зажег лампу и подвесил ее к потолку. Неяркий свет озарил изможденное лицо Кейна.
Наступала ночь. Харн зажег вторую лампу. Он любил свет…
Кейна вдруг пронзила мысль, что Харн боится…
Одолев половину бутылки, Харн поднялся, подошел к решетке и стал разглядывать Кейна. Тот с сожалением вспоминал о лезвии ножа, которое раньше всегда носил на бедре. Будь он сейчас при исполнении очередного задания, он смог бы спрятать это лезвие, прикрепив его к каблуку сапога… Но теперь он уже не имел права носить его. Оно осталось в Альварадо.
— Что, пить хочется, Кейн? — спросил Харн, встряхивая перед ним бутылку с оставшимся виски.
— Да… Пожалуйста, Харн, дай чего-нибудь выпить…
— А сколько ты заплатишь? — улыбнулся Харн. Глаза его были налиты кровью.
— Я отдам свои часы.
— Давай.
Кейн снял часы и протянул их сквозь решетку. Харн быстро выхватил их и стал рассматривать.
— Дерьмо, — сказал он наконец, бросил часы на пол и наступил на них каблуком. — Не очень-то тебе, видно, хочется пить…
