* * *
Теряя рассудок, я стал больше понимать слова одного великого русского автора «Последнее время мне стало жить тяжело. Я вижу, я стал понимать слишком много». Мне кажется, что проживи и вы такую жизнь как я всего за несколько дней, и вы от макушки до пяток ног станете носителем невиданных знаний запечатанных в почти, что сморщившемся от нехватки жизни теле старого человека. Но конец близок, в Карточном домике об этом мне поведали газеты.
Этот мир был полон звуков. Ох, после тех дней жестокого молчания я стал скучать по всем звукам. Огонь и его пламенный стрекот не в счёт. Я слышал сонаты книг, хор страниц. Шуршание полное радости и свободы. Мир, в который я попал, был бумажным. И в нём в кои-то веки были люди, если их так можно назвать. Конечно, они были не такими как я, бумажные люди на то и бумажные что не могут покрыться кожей и говорить со мной не языком ясным только их миру. Но этот почти птичий стрекот страниц, он был для меня таким родным, что я впервые за это время забыл обо всём.
Ощущал я и то, что пламя не отставало от меня. Думаю, ему хватило ума не сжечь всё в той библиотеке и найти меня на страницах одной книги. Но я игнорировал страх его появления. Почти вся моя одежда сгорела, одна майка и брюки оставались на мне как единственное упоминание о том, что я пришелец из другого мира. А вот бумажные люди были голыми. С головы до ног покрытые словами и картинками, ходячие вырезки из газет. Сразу захотелось сесть в кресло и, опустив свои ноги в мягкие тапочки прочитать статью, пожёвывая ручку (успокаивало меня не только это, было бы неплохо получить и стакан виски, хотя поутру это не лучший вариант).
Мелькали передо мной слова: «Жестокое убийство на улице, люди начали праздновать свои дни рождения в один день, посланники небес решили построить свой мир в этой системе, перерождение ждёт нас». В этом мире было проще всего разобраться. Новый виток эволюции. Тот, от которого и я бы не отказался.
Они смотрели на меня. Их осуждающие взгляды душили меня, не давали мне покоя, я чувствовал себя как загнанный в угол зверь. Это вывело меня из транса. Они не гнали меня, им просто не было до меня дела. Они не удивились тому, что я появился из ниоткуда. Сложно, наверное, удивить бумажных созданий. Они просто осуждали меня за то, что я решил попасть в их мир, и больше ничего в их пуговичных глазах не было видно.
Я сразу понял, почему моё появление прошло без выкриков и испугов со стороны жителей. Около бумажного здания, которое в этом мире было кафе, стоял ещё такой же, как я. На лице его был нарисован белой краской череп, сам он стоял в цилиндре, попивая что-то вроде чая и с ухмылкой смотря на меня. Допив свой напиток, он поклонился, не снимая шляпы. Я подумал, что в нём совмещались мексиканские и ацтекские черты, хотя последних я видел только на рисунках исторических книг.
