А ребятам он сказал:
— Глядите ребята. Глядите вовсю. И хорошенько запомните, до какого бесстыдства может дойти человек.
И вот теперь этот мужик с лицом уголовника шёл впереди немецкой телеги, и глядел своими мутными глазками по сторонам с таким выражением, будто ему уже всё дозволено.
Вот один немец, чином повыше чем остальные, крикнул что-то, а сидевший тут же на подводе переводчик произнёс с сильным акцентом:
— Нам нужна вода, чтобы умыться и напиться. Живо!
Мужик с выражением подобострастия вытянулся, и выкрикнул очень громко:
— Будет исполнено!
Он бросился к ближайшему дому, и со страшной силой забарабанил руками и ногами в закрытую входную дверь. Немецкие солдаты наблюдали за ним и потешались…
Маленький, как и все остальные Шанхайские домики, этот домик дрожал от ударов предателя. И вот дверь приоткрылась, и на улицу выглянула бабка, которая тоже дрожала от страха.
— Воды! Живо! — зарычал на неё мужик.
Бабка протянула ему кувшин, но предатель выбил этот маленький кувшин из её рук, в результате чего кувшин разбился, а вода разлилась по дорожке, которая проходила от крыльца дома до дороги.
Сидевшие на телеге немцы покатывались от хохота. Предатель повернулся к ним, поклонился и вскрикнул:
— Сейчас будет исполнено!
Он оттолкнул бабку, ворвался в её домик. Изнутри послышался грохот, и вот мужик уже выскочил обратно, неся в своих широких, волосатых руках два здоровенных ведра.
Эти вёдра он протянул бабке, и прошипел:
— Иди за водой, живо!
И сильно толкнул бабку в спину, так что она едва не повалилась. Немцы всё ещё потешались, а в Серёжкиных глазах потемнело от ярости…
Идти за водой надо было далеко — в районе Краснодона Шанхае, колонки — это большая редкость.
Но немцам не терпелось поскорее утолить жажду и вымыться, так что, не дожидаясь, пока вернётся бабка, они попрыгали со своих телег, и разбрелись в стороны. При этом не выказывали совершенно никакой осторожности, некоторые передвигались даже и без оружия…
Они перескакивали через заборчики, или сильными ударами ног выбивали калитки, барабанили в дома, и орали, требовали воду. Некоторые мочились прямо на грядки, и всё смеялись — по-видимому, это казалось им очень забавным.
В одном доме нашлась запасы воды, и вот, понукаемые фашистами хозяева этого дома, вытащили на середину улицу большие лохани, где враги начали плескаться. Они кричали безостановочно, и по их интонации невозможно было понять — радуются они, или же бранятся.
