Он повернулся к своим помощникам, и один из них достал пластиковый мешок, прозрачные белые пластиковые перчатки и начал бережно укладывать одежду Патрика в мешок.
— Зачем он это делает? Почему забирают мою одежду? Что собираются с ней делать? — Патрик почувствовал озноб, и ему стало явно не по себе.
Бригадир Салтини спокойно сказал:
— Сколько времени вы находились в постели, мистер Огилви?
Я точно не знаю — я спал. — Патрик посмотрел на часы, которые лежали на столике у постели. — Вероятно, часа два.
— Вы уверены? Не легли ли вы в постель около часа назад?
— Нет, я проспал дольше.
Пожалуйста, встаньте, оденьтесь, нам необходимо проехать в полицейский участок, — попросил его бригадир.
— Я сделаю это, но только после того, как узнаю, в чем дело, и не перед всеми этими людьми, — упрямо сказал Патрик.
Бригадир кивнул головой, и все, кроме него, вышли.
— Напали на девушку, — спокойно сказал он, и Патрик с недоверием посмотрел на него.
— Рей? Это не Рей?
Бригадир покачал головой и молча наблюдал за Патриком, у которого невольно вырвался вздох облегчения.
— Это не ее имя, синьор. Она была гостьей на этой вечеринке — девушка-американка со светлыми волосами. Вы разговаривали с ней, вы помните?
Патрик сидел очень тихо.
— Да, — прошептал он.
— Вы смотрели на нее, — сказал бригадир. — Как говорят несколько свидетелей, вы пристально наблюдали за ней.
— Она похожа на… человека, которого я знаю… знал.
Патрик отбросил от себя воспоминания о Лауре и подумал, о другой девушке: ее прекрасных глазах, золотистой коже, красоте ее стройного тела, инстинктивно невинной чувственности.
Она была так молода, сказал он себе. Чуть ли не подросток. Затем, пораженный новой мыслью, он резко взглянул на мужчину.
— Я едва сказал ей пару слов! Зачем надо говорить со мной?
Суровые черные глаза бригадира пристально посмотрели на него.
— Ее описание нападавшего полностью соответствует вашему.
Двумя годами позже Патрика мучили ночные кошмары о том, что случилось в последовавшие за этим часы. События тех дней преследовали его по ночам, когда он был чем-то взволнован, обеспокоен, подавлен. Память восстанавливала последовательно все, что тогда происходило…
Бригадир оставил одного из молодых офицеров в комнате наблюдать, как он будет одеваться, и Патрик инстинктивно торопился, надевая на себя первое, что попало под руку: чистое белье, новые джинсы, голубую рубашку, носки и другую пару обуви, поскольку полиция увезла сандалии, которые он надевал прошлой ночью. С разрешения бригадира он пошел в ванну, вымыл руки, лицо, причесался, и сопровождающий его офицер молча стоял рядом.
