– Вертушки!
У Луцика задрожали ноздри. Он зажмурился.
– Точно! – прошептал, распахнув глаза после продолжительной паузы. – Две!
Рокот. Едва различимый. Где-то на грани слышимости.
– Нас ищут! – это Сахно. Блестит расширившимися зрачками.
– Вряд ли, – Кровник покачал головой, – Хотя…
Рокот стал чуть громче. Потом начал удаляться.
– Так… – сказал Кровник. – Как я и думал, они не тупые. Они знают, что кроме как к железной дороге нам идти некуда. Они будут нас там ждать. Я бы на их месте нас там ждал…
Кровник смотрит на Луцика, на Сахно, на кейс в своей руке.
– Еще час идем вместе, потом выпускаем вперед дозорного, – говорит Кровник, – Бегом, марш!
Несколько секунд их темные фигуры мелькают среди стволов.
Потом исчезают и они.
Когда Косте было четырнадцать – вышел фильм «Вий». Знакомый пацан ездил с родителями в Москву и видел его там в кинотеатре. Он рассказывал такие ужасы, что у всех волосы шевелились. Как-то весной «Вий» на неделю привезли и в их город. Осип и Костя, сбежав с физкультуры, поехали на троллейбусе в центр города, к новому кинотеатру «Мир». Они упросили какого-то алкаша купить им два билета на вечерний сеанс.
Родители не пустили Костю в кино посреди недели. Они пообещали сводить его на «Вий» в субботу. Костя неохотно согласился.
Осип прибежал к нему за сорок минут до сеанса, уже в сумерках. Позвонил в дверь.
– Давай билет! – громким шепотом потребовал он, стоя на пороге.
Костя достал с полки «Шерлока Холмса». Билет лежал между сотой и сто первой страницами.
Осип пошел в кино с каким-то знакомым. Костя лежал, смотрел в потолок и завидовал. В час ночи он уснул и продолжал завидовать Осипу даже во сне.
Утром Саня не пришел в школу. На большой перемене Костя услышал, что Осип в больнице. Он побежал на угол и позвонил другу домой.
– Он болеет, – сказала бабушка Осипа и положила трубку: она не очень любила Костю.
Перед последним уроком он узнал и вовсе шокирующую новость: ночью в парке убили десятиклассницу Людочку Кривицкую.
– Что??? – Костя Кровник остолбенел.
Людочка Кривицкая была самой красивой девушкой школы. Она была юна и прекрасна и, кажется, всю жизнь занималась художественной гимнастикой. Окруженная стайкой таких же красавиц-подружек, она посещала все танцплощадки города, но никто не приглашал ее танцевать. Самоубийц не было. Старшему брату Людочки Кривицкой было тогда двадцать пять. Он ходил в клешах, с рыжими патлами до плеч и выкидухой в кармане. Никто никогда не видел, чтобы он улыбался.
