Оценить итоги конкурса и связать их с ситуацией в отечественном кинематографе сложно. Дело в том, что в случае с «Золотым орлом» мы имеем дело с явлением, которое следовало бы назвать (по известной концепции Карла Маркса) - превращённой формой . Маркс использовал эту категорию, чтобы выявить сущность буржуазной экономики, в которой капитал умножается безотносительно созидательной деятельности человека. То есть форма иррационально отделяется от содержания. Например, все эти «биржевые операции», «рынки ценных бумаг» наделяются общественной значимостью, представляются важными социальными институтами, являясь, по сути, фикцией – принципы казино подменяют реальную промышленность…
Однако форма победила содержание не только на экономическом фронте, но и в культуре, и в киноискусстве. Превращённая форма «Золотого орла» скрывает фактическое состояние дел в российском кинематографе, тайные внутренние процессы, истинные взаимосвязи. «Золотой орёл» – это (прямо по марксовской партитуре) трансформация зависимого отношения в независимое, исторически первичного в необязательное, второстепенное.
Фильмы-победители или провалились в прокате, или вовсе не попали в кинотеатры (приз никак не зависит от зрительского признания, да и вообще фактор публичной демонстрации кино потерял какой-либо смысл). Фильмы эти создавались вне связи с исторически присущими кинематографу функциями (они не развлекают, не решают просветительских или социальных задач, вполне могут не иметь гуманистической направленности и даже не являться эстетически состоятельными). Однако всё это не влияет на перспективы получения фестивального приза, «Золотого орла», к примеру.
Ну вот возьмём хотя бы «Солнечный удар»… Да, многие фильмом восхищались, но были и другие мнения, обнародованная в многочисленных режиссёрских комментариях миссия (чуть ли не примирить белых с красными) выглядит декларативно; воспитательный эффект неочевиден; эстетика, что называется, на любителя… Никите Сергеевичу Михалкову можно, конечно, простить всё за его «Неоконченную пьесу…» и «Пять вечеров», но смотреть сквозь пальцы на неудачи можно в единственном случае, если они не навязываются аудитории безапелляционно в качестве громкой победы.
С «Левиафаном» история вообще вышла комичная. Фильм получил приз за лучшую режиссуру, тогда как именно этот аспект кажется наиболее уязвимым. Не включаясь в полемику о политическом пафосе картины, заметим, что именно к Звягинцеву-режиссёру наибольшее количество недоумённых вопросов. В первую очередь по трактовке образов чиновника (гротескно зловещего) и митрополита (карикатурно лицемерного). И всё это на фоне совершенно другой условности, в которой существуют остальные персонажи. Если бы в фильме Германа появились, к примеру, два героя, сыгранных в манере Гайдая, любой мало-мальски квалифицированный эксперт как минимум удивился. А тут – фанфары, ажиотаж, Андрея Звягинцева уже причислили к мэтрам. Получается очередная подмена по Марксу – превращённая форма скрывает фактический характер явления, маскирует косвенные мотивы. Какие?.. Ну как же – надо ведь отметить влиятельного украинского продюсера Роднянского, которого, судя по всему, и награждают «Золотым орлом» – опосредованно, как бы невзначай…
