, которого, если быть совсем точными, на самом деле никогда и не было, о чем свидетельствовал и Ж. Лакан, а существовало лишь то, что мы с огромной долей условности могли бы таковым назвать) приобретает некую содержательную форму, но не свою собственную, подлинно индивидуальную (поскольку процесс формирования личности является по сути не разрастанием себя, а прорастанием в социум, то есть процессом адаптации к социальной среде), а форму своих эманаций, разношерстное единство множества социально обусловленных ролей. Здесь напрашивается аналогия с одноименным персонажем сказки «Волшебник страны Оз», который представлялся своим визитерам то в образе пылающего шара, то чудовищем, то прекрасной женщиной, будучи на самом деле лишь несчастным фокусником из Техаса, занесенным на своем воздушном шаре в загадочную страну, где он не мог
быть, но мог лишь
казаться. Впрочем, справедливости ради надо отметить, что на него, на его кажимость смотрели также отнюдь не настоящие глаза, но глаза, прикрытые зелеными очками, окрашивающими мир в изумрудные цвета.
Итак, возвращаясь к сказанному, а именно к феноменам интерсубъективности, и подводя итоги, следует констатировать, что процесс формирования личности есть не только процесс обретения человеком содержательных форм, необходимых для существования в социальной среде, но и одновременный процесс угасания сущностной инаковости, уникальной индивидуальности конкретного человеческого существа в лавине нарождающейся содержательности, которая подобно коросте покрывает его индивидуальность и скрывает ее от Другого, что делает обоих – другими. Этот процесс закономерен и неизбежен, причем, как свидетельствует психотерапевтическая практика, для конкретного субъекта лучше, если он (процесс формирования его личности) пройдет максимально полно и развернуто, без сшибок и возможных огрехов. Однако процесс этот является не самоцелью, а (как мы увидим ниже, рассматривая процесс развития личности) лишь своего рода подготовительным этапом к тому, чтобы (при удачном стечении обстоятельств) открыться впоследствии Другому (данному в индивидуальных отношениях, в реалиях «вторичной интерсубъективности») переродившимся.
Младенец открыт Другому, но беда в том, что тот ему недоступен, да и сам младенец не имеет еще специфической способности ухватывания Другого в его другости. Более того, он (другой человек) не является младенцу Другим, он для него – Другое. Другой для него не «такой же, как я, но иной», а нечто чужеродное, можно было бы сказать, «оторванное», «отстраненное». Если бы данной ситуации встречи младенца и взрослого предсуществовал некий общий для них двоих социоформный континуум, то подобная встреча двух Других могла бы состояться и без длительного процесса формирования личности с последующим ее развитием (являющимся, как мы увидим ниже, ее анигиляцией), но в том-то все и дело, что этого континуума не существует еще, этот континуум «интерсубъективности» только будет теперь формироваться. Однако по мере его формирования Другой станет все более и более затуманиваться, блекнуть, окутываемый содержанием, отдаляться от сущности ребенка, но теперь уже не «по своей воле», не через свою Индивидуальную Реальность, отделявшую его прежде от этого малыша, но потому, что сам малыш будет формировать свою собственную Индивидуальную Реальность, свою «атмосферу», свою призму-сито, искажающую и цензурирующую. Таким образом формирование личности – это процесс утраты единства с Другим, утраты единства, которого, по большому-то счету, и не было, но которое в принципе было бы возможным, если бы мы все «были как дети».
