Пребывая обычно в системе собственных представлений, мы слепы и наивны, жизнь идет совершенно своим чередом, все меняется, движется, а мы как сомнамбулы ходим в пределах собственного мировоззрения в бесплодных попытках разрешить «собственные проблемы», которые этим же мировоззрением и рождены. Это своего рода плата за дарованную нам способность оперировать идеальными вещами, которые и разлучают нас с действительной реальностью, уводя в мир иллюзорных представлений.
Сейчас же, когда индивидуальные отношения вступают в свои права, мы вдруг ощущаем жесткую диссоциацию, которую обычно не замечаем: есть то, что мы думаем и чувствуем, а есть мир, который вовсе не заставляет нас мыслить и чувствовать так, как мы мыслим и чувствуем. Если же продолжить эту логику, то оказывается, что наши мысли и чувства не навязаны нам «объективностью» мира, в чем мы прежде всегда были уверены, а созданы нами самими под влиянием тех или иных, по сути случайных, внешних факторов. Возникает осознание: наша «душевная жизнь» – есть разновидность некой случайности, мы сами захотели и стали так мыслить и чувствовать, а мир просто столь многообразен, что в нем с избытком найдутся основания для любых чувств и помыслов.
И только после этого, после такого разотождествления своих представлений о мире и мира, для человека становится возможным осознание не единства своей сущности (индивидуальности) и сложных, многообразных структур, составляющих его личность. Следующим этапом оказывается осознание того, что есть «мое я», а есть масса его проявлений, но эти проявления не есть «мое я» непосредственно, но просто его проявления. Возникающая здесь самоидентификация с собственным «я» кладет конец непонятному и тягостному чувству собственной двойственности.
Попутно мы уже отметили разрушение тенденции к отождествлению, единственное место, где оно остается, но, правда, в значительной степени измененное, – это самоидентификация. Надо сказать, что это самое положительное из возможных проявлений этого элемента способа существования. Вместе с тем субсубъекты живут, по всей видимости, даже без непосредственной самоидентификации, с неким, если так можно выразиться, самопостулированием, используя Декартову схему, можно сказать: с «несомневающейся сомневающейся субстанцией». В этом смысле самоидентификация, на которую потенциально способен именно трисубъект, обладает, вне всякого сомнения, большей ценностью, нежели примитивное самопостулирование.
