Следующий пункт – гармонизация содержательности. Мы уже не раз говорили о том, какие «подвохи» таит в себе содержательность, – то же самое отождествление, трисубъектность и так далее. Взять для примера хотя бы феномен «показательного наказания» («чтобы другим было неповадно…») – только содержательность могла изобрести нечто подобное: избыточное наказание одного, чтобы добиться эффекта от другого. Это неправильно, ведь если некое воздействие неотвратимо, то его должны испытывать все, кто совершил действие, провоцирующее это воздействие, а если оно «отвратимо», то, следовательно, оно произвольно, то есть привнесено и надумано. А если оно привнесено и надумано, то оно ничего не стоит и не имеет, по сути, никаких прав. Об этом же говорит и тот факт, что воздействие, осуществляемое в отношении наказываемого, в данном случае превышает то, которое должно было бы быть, если бы не было других. Но какое отношение эти другие имеют к наказываемому? Почему наказывается именно он, а не кто-то из числа других? Содержательность продуцирует ошибки.
Но, кроме того, содержательность нивелирует ценности – содержательность вотчина мира идей, в ней нет приоритетов – множество дутых пузырей и никакого почтения к тому, что действительно его заслуживает. Поэтому нет ничего странного в том, что содержательность часто становится корнем психологических проблем: «надо поступать таким-то образом», «у меня не было выбора», «я не мог поступить иначе», «я такой человек», «это мой характер»… Содержательность мертвым грузом ложится на, если так можно выразиться, – днище процесса человека, и когда ее количество достигает критической точки, он останавливается, тонет, гибнет.
Философов часто обвиняют в том, что их идеи не могут быть воплощены в жизнь, что они суть умозрительные конструкции. Те, в свою очередь, демонстрируя всем своим видом глубокое знание жизни, разводят руками – «А что мы можем поделать?…» Возможно, противопоставление содержательности и несодержательности выглядит со стороны подобным образом. Но это не так. Действительно, содержательность не дорого стоит, но дорого возьмет, и отказ от нее необходим, она должна находиться на том месте, которое заслуживает. А то, что большая часть философских идей описательна по своей сути, не технологична, – это другой разговор. Здесь же речь идет не об описании реальности, а о механизмах взаимодействия с ней. Л.Н. Толстой однажды записал в своем дневнике, что легче создать десять томов, чем воплотить в жизнь одну идею. Это так, поскольку мир идей, как правило, не дает нам инструментов, по большей части он создает правила, призванные защитить человека от действий, способных столкнуть его с содержательностью (вступить в противоречие с содержательностью), но этим они лишь увеличивают объем содержательности и параллельно с этим парализуют самого человека.
