.
Идея целостности – одна из центральных в философии буддизма. Только тогда, когда каждое живое существо достигнет просветления, – целостность Нирваны действительно ис-полнится. До тех пор, она, будучи собой, не является целой, она, в своем роде, ущербна, пока в мире есть хоть одно страдающее существо. Невозможно единичное полное достижение высшего религиозного идеала, и поэтому каждый, кто достиг Просветления, стремится своим служением помочь другим дойти до этой ступени. «Я беру на себя груз всех страданий, – говорит в своей клятве бодхисаттва, – я буду нести их. Я не поверну назад, не побегу и не задрожу. Я не боюсь, не уступлю, не поколеблюсь. Почему же? Потому что Освобождение всех существ – мой обет. Я тружусь для того, чтобы среди существ утвердилось царство знания. И заинтересован я не только в своем собственном спасении. Всех существ я должен спасти из океана сансары, мною – носителем совершенного Знания»>62.
Идея служения в буддизме, как мы видим, имеет огромное значение. Но что это за служение? Гаутаму Будду на путь прозрения, согласно легенде, подтолкнули встречи с четырьмя случаями страдания. «Мир полон страдания», – понял будущий Будда, а на тот момент – царственный принц, живущий в роскоши, не зная ни смерти, ни болезней, ни нищеты. Но и после того, как Гаутама достиг Пробуждения, идея страдания осталась центральной, хотя превзошла прежнюю свою форму: прежде лишь ощущавшееся со-страдание соединило в себе страдание со служением каждому конкретному человеку ради преодоления этого страдания в общей целостности Нирваны.
Мир исполнен страданием. Но, как сказал один монах Дзэн, «наше обожание цветов не мешает им увядать, а наша антипатия к сорнякам не мешает им процветать», а потому его невозможно исчерпать его же средствами – одним лишь состраданием. Однако, сострадание способно указать нам путь, по которому следует идти, дорогу помощи. До той поры, пока мы раздвоены, всякие попытки окажутся тщетными, сострадание станет спасительным только тогда, когда оно родится не в реалиях формальных отношений, знакомых всем нам, но лишь в индивидуальных отношениях с другим человеком. Сострадание к боли, в болезни, в беде и даже в смерти – это естественная и нормальная реакция достойно воспитанного человека, однако только сострадание человеку в его душевных терзаниях – есть подлинная ценность.
Первое, воспитанное в нас сострадание, является, благодаря самому этому факту своей «воспитанности» (привитости, привнесенности), по сути, формальным. Второе же, идущее изнутри, свидетельствующее о большой внутренней работе, – это истинное, сущностное сострадание, которому и учил Будда. И это истинное сострадание – подлинная экзаменовка духа, подлинная проверка истинности стремления человека к реальности индивидуальных отношений, подлинное испытание проповедуемой им ценности индивидуальных отношений.
