Ответы на вопросы вырывались из него, такое впечатление, сами, вытягиваемые, как магнитом, очень тихим голосом, почти шепотом, и мертвенно-холодным блеском очков.
Когда коричневый подол платья скрылся за калиткой ограды, сеньор Артуро облегченно выдохнул и вытер испарину со лба. И посмотрел на Боливара, выползшего из будки и теперь виновато виляющего хвостом. Вначале хотел посмотреть на четвероного друга укоризненно, но потом вспомнил свои ощущения во время разговора и примиряюще похлопал немецкую овчарку по холке:
- Понимаю, Боливар. Понимаю. Сам чуть не обделался... да простит меня Святая Мария! Слава всем святым, что уберегли... не знаю, правда, от чего.
Еще через шесть часов горничная Роберта отчитывалась перед сеньором Лавлес. Сеньор Лавлес уже был предупрежден звонком "от друзей", которые интересовались здоровьем сына и уточняли, не изменились ли планы дона Диего относительно некоторых земельных активов... Дон Диего обещал подумать. Его попросили не затягивать с размышлениями.
- У меня есть некоторая сумма... - Начал он.
- Не надо, сеньор! - Поторопилась остановить его Роберта. - Все будет в порядке, я доставлю Гарсия в целости и сохранности!
- ... и Мэй. - С нажимом добавил дон Диего.
- ... если она согласится, сеньор Лавлес! - Тихо, но твердо поставила условие Роберта. - Только если согласится. Ее причастность к произошедшему все еще не ясна, сеньор Лавлес. Но я выясню...
***
На столе рядочком были аккуратно уложены шесть пистолетов различных моделей.
- Вот смотри, Йона... ты же любишь пистолетики? - Шеньхуа изящно села на корточки перед насупившимся блондином... чисто случайно засветив длинные ноги в разрезах до талии.
- Не люблю.
Джонатан, сидевший на табурете по стойке смирно, оторвал взгляд от ляжки Шеньхуа и с неприязнью посмотрел на меня... Ну, парень, тебе, конечно, есть за что меня ненавидеть. Если с обывательской точки зрения подходить.
Но не буду ж я тебе объяснять, что ни ты, ни твои детишки в джунглях не выжили бы... Хотя нет, ты бы как раз выжил. А вот они - вряд ли. Если сам до этого не дойдешь - значит, дурак... Нет, вряд ли дурак - дурак смотрел бы с ненавистью, а не, как сейчас, с неприязнью. А мне твоя любовь и не нужна - я предпочитаю девочек. И девушек. И женщин.
***
Кстати, о них. Весь город ходит с какими-то мерзкими ухмылками... когда я появляюсь в зоне видимости. Проститутки смотрят с восторгом. Люди в офисе Ченга - с восхищением... тщательно скрываемым, конечно, но даже в этих приклеенных китайских улыбках спустя какое-то время начинаешь выделять маскируемые эмоции. А секретарша Ченга вдруг стала рассказывать о какой-то своей дальней родственнице, которая и стирает, и готовит, и трудолюбивая, и красавица писанная, но - вот беда - никак не может себе достойного мужчину найти!
