А это что?! Ох, слышу, грохот несусветный! А вот еще громче гремит! А вот и треск, и скрежет! А вот уже на озере лед вздыбился! А вот из-подо льда, из черной ледяной воды, выскакивают вот такие вот три зверских головы! На длинных-длинных шеях. И они к острову! И это… Или этот… Или эти звери?.. Темно было, ага, ночь все-таки, да и перепугался я тогда!..
А это чудище огромное ш-шах! — и на остров прыгает! Брюхом прямо на княжий палац! А лапами за стены цоп! И начинает все это душить, мять и давить! И ох еще немо ревет! Остров трещит под ним, хрустит и ходит ходором! А после кр-рак! — переломился, развалился и вместе с тем страхоподобным чудищем пошел на дно! И сразу тишина. Нет ничего на озере! Только одна черная вода. А глянул в сторону — старухи тоже нет. Конь подо мной копытами перебирает, ушами стрижет. Да и мне тогда, честно скажу, ох как было не по себе! Но я с коня сошел и сбежал с берега на лед, подошел еще ближе, смотрю. Да, все точно, мне не привиделось — дальше только одна черная вода, а острова как будто никогда и не было. А тогда уже хорошо было видно, луна светила, небо было чистое. Я шапку снял, постоял, постоял. Потом вернулся, сел на коня и поехал обратно.
Ехал всю ночь, и еще утром ехал. Приехал к Яроме. Тот вышел меня встретить, придержал коня, я спешился. Он говорит:
— А ты, пан, быстро обернулся. Ну и как ваше панское дело? Славно сладилось?
— Да, славно, — отвечаю я ему, — уже куда еще славнее! Долго еще будут вспоминать. А вот теперь я,
как ты мне обещал, приехал на Цмокову берлогу посмотреть да самого его жердью потыкать. Веди меня на старые вырубки!
И он меня повел. Но, конечно, он меня сперва накормил, а потом я еще немного обогрелся, а потом мы уже сели на коней и поехали.
Ехали долго. Доехали до вырубок и там свернули налево, поехали к верхней дрыгве. Туда, где старая ольха, под которой, как все говорили, пан Михал лежит. Или под которой, как болтал Ярома, Цмок устроил себе логово. Едем, значит. Место там просторное, лысое, ничего там не растет, там далеко вокруг видно. И земля там крепко морозом схвачена, кони идут хорошо. Вдруг Ярома:
— Ой, пан! — говорит. — Смотри, ольха совсем криво стоит.
И точно. Та самая старая ольха, вижу, так сильно наклонилась, что как будто кто-то ее с корнем рвал, рвал, но так до конца и не вырвал. А так все как обычно там, Ярома так сказал. Да я и сам вижу, что тихо, пусто там. Вот только наши кони стали взбрыкивать, похрапывать, головами крутить. Но мы их крепко держим, едем дальше. Вот подъезжаем…
