«Я с ним не справлюсь. Если бы не авария, мы еще потягались бы, кто кого, но с сотрясением мозга мне с ним не совладать… Тем более — револьвер».
Когда лифт почти дошел доверху, кавказец опять через кнопку «стоп» включил нулевой этаж.
По пути в наружные дверцы лифта почти на каждом этаже стали стучать. Стучали как и больные, так и медперсонал, которым надоело ждать непонятных «катальщиков»…
«Это хорошо, что стучат, — подумал Колеш-ко. — Если я наброшусь на этого болвана, все будут в курсе… Но что мне делать дальше, если даже я отберу у него пистолет?! Без милиции не обойдется. Нет, все-таки не стоит даже рыпаться…»
Когда лифт в очередной, уже в четвертый или пятый раз стал подниматься, Колешко не выдержал. Он быстро оттолкнул руку с пистолетом и, поднимаясь, изо всех сил ударил кулаком насильника снизу в челюсть. Тот настолько увлекся переключением кнопок, что буквально на долю секунды потерял бдительность и пропустил удар. От удара его голова сильно мотнулась, он потерял равновесие, и если бы Колешко продолжил, то успех был бы, без сомнения.
Но все вышло по-другому. Колешко вложил в удар всю силу, от чего с ним самим случилась неприятность. От сильного сотрясения он схватился за голову и зажмурил глаза. Опомнившийся после неожиданного удара кавказец обрушил сверху вниз на его голову кулак с зажатым в нем револьвером. Колешко охнул и медленно сполз на пол лифта. Невыносимая боль раскалывала череп. Теперь ему было уже все равно что с ним будет.
Кавказец, полностью оправившись от удара, уже размахнулся, чтобы произвести повторный удар. Но тут он обнаружил, что в этом нет никакой необходимости. Угостив Колешку хорошим пинком ноги в бок, он остановил лифт на ближайшем этаже.
Дверцы раскрылись и на кавказца обрушился гнев собравшейся толпы, жаждавшей воспользоваться услугами лифта. Кавказец вскинул руки вверх и проговорил, кивком головы указывая на сидящего на полу Колешку:
— Сумасшедший! Бросается на нормальных людей… Где санитары? Санитары!
Хитрость удалась, толпа почтительно расступилась, кавказец прошел сквозь нее и был таков.
Колешко же с трудом пришел в себя, под испуганные взгляды выковылял из лифта, уселся на скамью в располагавшемся рядом холле и, обхватив голову руками, переживая мучительную головную боль и приступ тошноты, с трудом соображал, где он находится и что с ним произошло.
