— Вам следует селиться в престижных, но сравнительно недорогих отелях, — сказал чиновник разведывательного ведомства, выдавший ему чек. — Упаси вас Бог экономить на накладных расходах. Это сразу вызывает подозрение.
— Сэр, — сказал Юджин, — судя по вашему возрасту, вы работаете здесь по крайней мере треть века.
— Да, — согласился чиновник, польщенный подобным вниманием к своей особе. — Если хотите знать, я здесь уже тридцать пять лет. И, — чиновник облокотился на стол, — могу вам дать адресок одного очень сведущего в русских делах человека. Пообщайтесь с ним. Как можно более неформально. Беседа окажется чрезвычайно полезной для вас…
— Чем же он прославился, этот специалист?
Чиновник перегнулся через стол и зашептал прямо в ухо. Юджин почесал в затылке и согласился:
— Ладно, давайте адрес.
И Юджин отправился в Чикаго.
В грязной пивной, где околачивались нигеры и нельзя было продохнуть от вони марихуаны, Юджин толкался битый час, оглядываясь по сторонам, чтобы найти нужного ему человека. Он искал полковника разведуправления морской обороны США в отставке некоего мистера Тайс-са, который должен был в частном порядке дать ему инструкции.
Юджин представлял себя отставного шпиона румяным, широколицым крепышом, каким привык представлять русских. Но неожиданно худой небритый субъект, стоявший напротив него, сказал ему:
— Уж не меня ли ты разыскиваешь?
Юджин смущенно кивнул.
— Что, трудно признать в оборванце бывшего агента спецслужб.
— Мистер Тайсс? — прошептал Юджин.
— Он самый! — ничуть не смущаясь и громко, почти криком, заявил оборванец, — да ты не обращай внимания на внешность. Я так досадил русским, что они охотятся за мной и здесь, в Америке.
И в самом деле, трудно было поверить, что этот неряшливый тип с совершенно седыми бровями украл у русских рецепт клея, которым они крепили керамические плитки к своему «Бурану». Клей русских оказался ровно в сто раз дешевле американского, чем Тайсс еще больше насолил компании, производящей аналогичный клей для американских «челенджеров».
— Я давно на пенсии, но никогда не отказываю себе в удовольствии проинструктировать таких птенчиков, как ты. Так вот, ты уже знаком с философией нашей организации.
— Да, — кивнул Юджин. — В основных чертах…
— Ты сможешь ее сформулировать? В двух словах?
— Разумеется, — опять кивнул Юджин. — Разведывательная деятельность, это…
— Да брось ты, — взмахнул рукой седобровый. — Это формулируется так: поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Когда я сам переступил неоперенным птенцом порог нашей организации, я был поражен тем, что все шло вразрез с моими представлениями о деятельности разведки. Я всерьез подумывал убраться оттуда ко всем чертям. Представь себе — никакой тебе физподготовки — ни каратэ, ни джиу-джитсу… Хочешь этим заниматься — в свободное от основной работы время… Стрелять из всех видов оружия может только Сталлоне или Шварценеггер… Объясняется все просто — если настоящий разведчик понадеется на какой-нибудь приемчик, допустим, даже в виде какого-нибудь простого боксерского хука, то в разведке ему делать нечего. Что это, интересно, за разведчик, который таскает в кармане по пистолету? Он что, Джеймс Бонд? По-настоящему разведчики располагают единственным — своим умом.
