— Постой; выпей хотя бы воды, — перебила меня Кларисса. — На тебе лица нет.
Послушаться было быстрее, чем спорить, поэтому я приняла из её рук кружку и сделала один быстрый глоток.
— Теперь я знаю, зачем всё это было нужно Адриану, — глухо сказала я затем. — Он носит амулет. Один из трёх. Поэтому ему понадобился и мой.
По выражению лица подруги я поняла: она шокирована не меньше, чем была я сама.
— Я никогда не видела у него ничего, похожего на амулет, — осторожно заметила Кларисса. — И вообще, никаких цепочек, перстней и чего-либо подобного.
— Он носит его под одеждой, — пояснила я.
Кларисса взглянула на меня исподлобья.
— И откуда, скажи на милость, ты об этом узнала?
— А… — Я отвела глаза. — Ну, так уж получилось. — Не вдаваясь в подробности, я в двух словах упомянула о том, как увидела амулет и поспешила после этого сбежать. — Вот только не начинай читать мне мораль, — вскинулась я прежде, чем она успела открыть рот. — И объяснять, почему я не должна была этого делать. С такими объяснениями я отлично справляюсь сама.
— Ты сошла с ума, — покачала головой Кларисса, проигнорировав мои последние слова. — Ты просто сошла с ума! Если этот человек настолько опасен… Ты понимаешь, что могла никогда уже не выйти из его комнаты?
— Но ведь вышла же.
— Только потому, что сообразила сделать это вовремя. А если бы ты там задержалась… Ладно, всё хорошо, что хорошо кончается. Но ты играла с огнём.
— С другой стороны, он мог убить меня сразу, как только мы вошли в комнату. Если он преследует такую цель, то почему сразу этого не сделал? Зачем было… всё усложнять?
Я упорно продолжала цепляться за эту мысль, как утопающий цепляется за чахлую соломинку.
— Ты плохо знаешь психологию охотников, — отмахнулась Кларисса. — Некоторым из них нравится поиграть со своей жертвой. Получить от неё всё, что можно, прежде чем нанести последний удар.
От этих слов меня передёрнуло.
— Этого просто не может быть. Вообще всего этого никак не может быть. Эта история — какой-то чудовищный бред, от начала и до конца!
— Только не говори, что ты влюбилась, — нахмурилась Кларисса.
— С чего ты взяла?!
— Разве это не очевидно? Ты пытаешься его обелить, всеми правдами и неправдами. В то время как всё говорит против него, и ты сама это прекрасно видишь! Сама видишь, сама его обвиняешь, и сама же потом пытаешься оправдать.
В этом было много горькой правды. Я откинула голову назад и застонала.
— Всё дело в том, что мне с ним было хорошо, — призналась я, закрывая лицо руками. — Ты даже не представляешь себе, насколько.
