БЫЛО ЛИ РУССКОЕ МАСОНСТВО НАИВНЫМ И БУТАФОРСКИМ?
I
Сведения, которыми мы располагаем о русском масонстве в царствование Имп. Николая II - весьма неполны и зачастую противоречивы: все они ведь в значительной степени базируются не на письменных документах, а на воспоминаниях современников. Воспоминания же писались долгое время спустя, уже после революции. Поэтому немудрено, что один свидетель называет одну дату, другой другую, одну и ту же ложу называют по-разному, одну и ту же ложу относят к разным повиновениям. Удивляться этому не приходится: когда имеешь дело с глубоко секретной организацией, противоречивость и неполнота сведений - дело естественное. Внимательные читатели, надо полагать, уже заметили известную противоречивость и в приведенных нами сведениях. Данные, заимствованные из книги С. Мельгунова, брошюры масона В. Телепнева, его статьи в английском журнале и других источников, не всегда совпадают друг с другом и нуждаются в пояснениях. С. Мельгунов - потомок старинной русской семьи, представители которой в течение нескольких поколений были масонами. Сам С. Мельгунов масоном не был, но наследственный интерес к масонству остался. С. Мельгунов написал историю русского масонства. История интересна по приведенным в ней материалам, но по характеру освещения деятельности русского масонства не выходит за пределы обычных интеллигентских работ на данную тему. История русского масонства трактуется, как безобидное возвышенное увлечение мистическими и филантропическими идеями масонства, сыгравшее значительную роль в формировании русской интеллигенции. Трагическое крушение Российской Империи, в результате организованного русским масонством военного переворота, заставило С. Мельгунова пристальнее вглядеться в деятельность русского масонства в годы предшествовавшие военному перевороту в Верховной Ставке. Присмотревшись, С. Мельгунов обнаружил следы весьма активной заговорщической деятельности. Обнаружив, написал книгу "На путях к дворцовому перевороту", в которой привел данные неопровержимо свидетельствующие об активном участии масонов в разного рода заговорах. Но старые взгляды на масонство сыграли свою роль и помешали нарисовать обыкновенную картину преступной деятельности масонства, после самовольного возрождения его в начале столетия и в годы Первой мировой войны. С. Мельгунов не раз принижает размах деятельности масонства, то доказывает его "несерьезность", то неумение скрыть свою деятельность от полиции и т. д. С. Мельгунов собрал ценнейшие факты о деятельности русского масонства против династии и России, но сам же преуменьшает значение этих фактов, не делает тех выводов, которые они позволяют сделать. С одной стороны русские масоны, по его мнению, были "политически наивны", слишком много внимания уделяли ритуалу, "не отдавая себе в нем отчета". С другой стороны Мельгунов не верит, что вся деятельность русских лож сводилась к одной масонской бутафории. "Какое имело значение это первое возродившееся масонство? пишет он. - Что делали братья помимо "нравственного усовершенствования"? Бывший "брат" Амфитеатров, возведенный неизвестно за какие заслуги в "мастера стула", с большой развязностью вспоминал недавно о своем участии среди русских масонов во французских ложах Шотландского устава. Его "перемасонил" М. М. Ковалевский" (183). С. Мельгунов не верит, что на вступление Амфитеатрова в масонство большую роль играл "интерес романтический", интерес Пьера Безухова из "Войны и Мира", влекший Амфитеатрова к масонству с юных дней". "Последний магнит, - пишет Мельгунов, - представляется сомнительным, ибо в других тонах вспоминал бы в преклонном возрасте Амфитеатров "журавлиные танцы и азбуку глухонемых", которыми он занимался в своей зрелой юности". "В изложении Амфитеатрова, русское масонство приобретает какой-то бутафорский характер. Очевидно политические замыслы русских масонов были более глубоки". Да, политические замыслы русских масонов были более глубоки, чем пытается изобразить это Амфитеатров, и достигли они, в части реализации своих политических замыслов, несравненно большего, чем считает это С. Мельгунов. Больших политических достижений русское масонство, по мнению Мельгунова, не могло иметь в силу отсутствия у русских масонов умения скрывать свою деятельность. "Возрожденное масонство, - пишет Мельгунов, - было нелегально в России. Однако, имена, которые были названы теперь в зарубежной печати - Ковалевского, де-Роберти, Гамбарова, Вырубова, Амфитеатрова, Аничкова, Кедрина, членов французской ложи "Космос", были известны, как имена масонские довольно широкому кругу. Но и другие масоны были известны полиции. И по очень простой причине. Разбирая архив московского Охранного Отделения в дни революции, я нашел там полный список членов московской ложи "Астреи" - очевидно, и в таинственном содружестве был свой осведомитель. В Москве "болтали", - говорят старые масоны, то есть участники его в период 1906-1911 г. г. И действительно, кто в Москве не знал, например, что масоном является психиатр Баженов, кто только иронически не подсмеивался над его "столовыми ложами". "Не то было, - утверждают масоны, - в Петербурге, в ложе "Северная Звезда", где собирались самые столпы русского масонства. Вели дело так конспиративно, что ничего не записывалось в трафаретные "протоколы". Имена членов знали лишь "оратор" ложи М.С. Маргулиес и "секретарь" кн. Бебутов". Мельгунов считает, что все петербургские ложи тоже были известны и полиции, как и московские и поэтому не могли играть никакой серьезной роли. Мельгунов утверждает, что секретарь "ложи" "Северная Звезда" кн. Бебутов был связан с агентом полиции МанасевичМануйловым. "Вероятно от него Манасевич-Мануйлов получил и свои материалы о русских масонах". Манасевич-Мануйлов был автором разоблачительных статей о масонах. Конспирация была разоблачена. Может быть, поэтому "братья" и решили "уснуть" в 1911 году.
