– В этом ты как раз и ошибаешься, – ответил Винс.
– Ошибаюсь? Почему?
Он снисходительно посмотрел на нее:
– А как ты думаешь? Потому что я прижимистый? Как и все янки?
– Нет. В это я больше не верю. Как и в то, что все негры ленивые, а все французы целыми днями думают только о сексе.
– Тогда пораскинь мозгами. Ими Господь тебя не обидел.
Стефани пыталась оправдать доверие. Старики с интересом наблюдали за ней.
– Она воспримет это как милостыню, – наконец решилась Стефани.
Винс и Дейв весело переглянулись.
– Что не так? – спросила Стефани.
– Совсем рядом с ленивыми неграми и сексуальными французами, дорогуша. – Дейв нарочито усилил выговор восточного побережья, растягивая слова. – Только теперь это гордая женщина-янки, которая не примет подачку.
Чувствуя, что забирается в социологические дебри все глубже, Стефани спросила:
– Вы хотите сказать, что примет? Не ради себя – для детей.
– Человек, оплативший наш ланч, – не местный, – напомнил Винс. – С точки зрения Хелен Хафнер, у приезжих деньги просто вываливаются из… из бумажников.
Стефани повеселило, как Винс ради нее неожиданно смягчил высказывание, и она оглядела сначала внутренний дворик, где они сидели, а потом и обеденный зал, через стеклянные стены. Обнаружила кое-что интересное. Многие – если не все – посетители, сидевшие на ветру, были местными, как и большинство официанток, которые их обслуживали. Обеденный зал оккупировали приезжие с материка, так называемые «летние люди», и обслуживали их более молодые официантки. Более симпатичные, и тоже издалека. Нанятые на сезон. Тут Стефани сразу все поняла. Она сильно ошиблась, обратившись к социологии. Ларчик открывался гораздо проще.
– В «Серой чайке» официантки делят чаевые поровну, так? – спросила она. – В этом все дело?
Винс нацелил на нее палец, словно ствол револьвера.
– В яблочко!
– Так что же вы сделаете?
– Сделаю я вот что. Добавлю к счету пятнадцать процентов чаевых, когда буду подписывать чек, а сорок долларов из оставленных этим парнем суну Хелен в карман. Они достанутся только ей, газета не понесет дополнительных расходов, а дядю Сэма не должно волновать то, о чем он не знает.
– Именно так ведет бизнес Америка, – с серьезным видом добавил Дейв.
– И знаешь, что мне особенно нравится? – спросил Винс Тиг, подставив лицо солнечным лучам. Когда он прищурился, на его коже проступили тысячи морщинок. С ними он все равно не выглядел на свой возраст, но лет на восемьдесят тянул.
