Рузвельт знал, что в Уорм-Спрингз, в отдалении и от Белого дома и от Хайд-Парка, он сумеет увидеться с Люси...
На какие только уловки не пускался он все эти годы, чтобы хоть на час, хоть на несколько минут встретиться с женщиной, которую любил и которая любила его. Когда Рузвельт совершал очередную поездку по стране, Люси ждала его специального поезда на каком-нибудь тихом разъезде или возле опушки леса. Как только поезд останавливался, машина, за рулем которой сидела Люси, тотчас устремлялась к президентскому вагону. Иногда бывало наоборот: президентскую коляску подкатывали к машине Люси.
Да, обо всем этом знали, не могли не знать секретари Рузвельта, люди, которые его непосредственно окружали. Более широкий круг людей жадно ловил слухи. Никто из тех, кто знал правду, никогда не открыл бы ее постороннему человеку. Не потому, что за это можно было лишиться должности или подвергнуться наказанию. Люди из ближайшего окружения Рузвельта преклонялись перед страстной любовью могучего инвалида к этой привлекательной женщине с живыми, веселыми глазами, которые как бы зажигались изнутри, когда она смотрела на президента...
…Рузвельт распорядился, чтобы его отъезд в Уорм-Спрингз содержался в тайне. По политическим соображениям. Накануне отъезда день в Белом доме прошел как обычно. Рузвельт приказал камердинеру разбудить его утром точно в восемь часов тридцать минут. Исполнив приказание, камердинер принес президенту утренние газеты. Президент просмотрел их, потом позавтракал в постели. Затем, все еще в постели, он подумал о том, как не хватает ему Гарри Гопкинса самого близкого его советника по политическим вопросам. Рузвельт знал, что многие не любят Гопкинса. После того, как Гарри в самом начале войны побывал в Кремле, антисоветски настроенные представители большого бизнеса называли его «серым кардиналом», оказывающим магическое влияние на главу государства. Когда наиболее реакционные круги Соединенных Штатов травили Рузвельта, они не забывали вылить ушат помоев и на Гопкинса.
Рузвельт не знал, что ему уже никогда не придется увидеть своего ближайшего друга — Гопкинс лежал в больнице и пережил президента меньше чем на год.
Потом президенту помогли встать, надеть пижаму, перенесли в коляску. Парикмахер побрил его. Рузвельт принял ванну. Затем его уложили на длинный узкий стол. Массажист Фокс сделал президенту массаж, потом включил висевшую над столом лампу. Рузвельт три минуты пролежал под ультрафиолетовыми лучами, покуривая и при этом иронически поглядывая на своего личного врача. Росс Макинтайр уже давно настаивал, чтобы президент отказался от курения или по крайней мере резко сократил его. Рузвельт был не в состоянии сделать ни то, ни другое, но зато он решил последовать советам Макинтайра и наконец отдохнуть.
