Неожиданно мое сердце будто подпрыгнуло на месте, забившись с бешеной скоростью. Я подскочил, заметив человека, медленно идущего среди кустов. От этой встречи я не ждал ничего, кроме новых опасностей.
Но вокруг царила все та же, ничем не нарушаемая тишина. Мамонт вернулся к своей нескончаемой трапезе. Возможно, это была всего лишь галлюцинация, вызванная усталостью?
Не прерывая своего занятия, мамонт стал удаляться, я же старался не отставать от него. Следуя за ним, я поднялся на какой-то пригорок, затем на каменистое плато.
Здесь я остановился и в бинокль принялся осматривать окрестности. Насколько я мог судить, долина была величиной около пятнадцати тысяч гектаров. Со всех сторон, за исключением той, откуда я появился, горизонт закрывали горные вершины.
Оглядевшись, я не обнаружил ничего, что могло бы внушать страх. Здесь, среди такой тишины и покоя, сама мысль об опасности казалась просто нелепой. Растянувшись на земле, я уснул.
Проснувшись, я заметил, что солнце поднялось еще выше; судя по всему, я спал примерно четыре часа. Мамонт тем временем куда-то ушел. Решив разыскать его, я направился вперед, но внезапно услышал в кустах какой-то шорох. Там был человек — мужчина, старый, с довольно большой головой, обросшей седыми кудрями. Он смотрел на меня, не прячась и не выказывая никакого страха.
Я тоже принялся разглядывать его через бинокль. Незнакомец не был похож ни на одного из северных народов, ни на одну из известных мне наций, которых я достаточно повидал во время своих путешествий. Пожалуй, больше всего он был похож на баска, разве что с более квадратной челюстью и полными щеками. Но такого светло-лилового цвета кожи мне никогда раньше не приходилось видеть. Глаза его, чуть прикрытые ресницами, сверкали любопытным блеском.
Рядом за камнем обнаружился еще один человек, а затем и третий — спрятавшийся в высокой траве. Но в отличие от первого этих двоих я с трудом рассмотрел даже в бинокль.
Скорее всего, я окружен и в близлежащих кустах, в траве и за камнями прячется еще много их соплеменников.
Но что же мне предпринять?
Я хорошо стреляю и с этой троицей справился бы без всякого труда, но остальные захотят отомстить за своих собратьев и в любом случае ничем хорошим для меня это не закончится.
Может быть, попробовать с ними договориться?
Обернувшись к первому старику, я жестами постарался дать понять, что мои намерения самые дружественные. Тот, должно быть, не понимая меня, все так же разглядывал меня своими круглыми глазами.
