Варвара Кирилловна продолжала разговор о своих будущих свойственниках. Заговорила о Рябовых. Кто-то сказал о Катином отце:
– Евдоким Степанович – превосходный человек, но у него простоватые манеры.
– Но он так богат! – возразила Варвара Кирилловна.
Заметив чью-то любезно-подавленную улыбку, Варвара Кирилловна спохватилась, что это вышло уж слишком наивно, и стала объяснять свои слова:
– Как у всякого человека, создавшего богатство в значительной степени своим собственным трудом, это у него просто оригинальность, сознание своей силы. Знаете, эта богатырская, черноземная, истинно-дворянская сила, прямота, смелость. Сознание, что ему многое позволено, что он многое может.
Евгений отошел со смутным чувством неловкости и неправды.
В другом месте говорили об искусстве и литературе. Приват-доцент, магистр зоологии Леснов, невысокий, тонкий, юркий, черноволосый молодой человек говорил:
– Декадентство-то долговечно? Э, полноте, все это ваше декадентство шумное кончится на днях.
– Неужели? – спросила с выражением привычной насмешливости Софья Яковлевна.
– Да, – уверенно говорил Леснов. – Ведь все это упадочничество происходит от неправильной нашей жизни, – от избытка комнатной жизни. Вот от этих стен, которые нас замыкают, и от от этих потолков, которые застят от нас дневной свет.
– Но и защищают кое от чего, – сказал молодой, румяный офицер.
– Слишком уж защищают, – отвечал Леснов. – Теплиц мы понастроили себе, сделали себе белое меловое небо и дощатую полированную землю. Вместо солнца и звезд создали электрические раскаленные проволоки, ветер заменили вентилятором, а вольный плеск реки – теснотою цинковой ванны. Позабываем вещи, знаем только слова, да и то книжные. Появилось декадентство. Но оно исчезнет, – и случится это очень просто и очень скоро, потому что люди все-таки не совсем уж глупы.
– Как же это случится? Какое об этом пророчество? – с насмешливою улыбкою спрашивал Аполлинарий Григорьевич, молодцевато крутя седые усы.
Леснов спокойно посмотрел на него, усмехнулся и сказал:
– А начнется это, пожалуй, с того, что наши дети станут ходить босые…
– Ну уж, пожалуйста! – сказала Софья Яковлевна. Леснов продолжал:
– И станут по-детски простодушны, и не будут нервными и злыми, как теперь. Все внешние чувства разовьются у них нормально, как у дикарей.
– Это только потому, что они будут ходить босиком? – насмешливо спросила Варвара Кирилловна. – Не слишком ли это простой рецепт?
– Ах, это вы про опрощение, – с презрительною гримасою сказал Нагольский и нагло захохотал.
