* * *
Экспресс, однако, мчится.
Иркутск!
Город транспортных сооружений, оптовой торговли, финансов, синдикатов, трестов, биржи.
Отсюда идут черные магистрали: одна врезается в сердце Китая, прямо на Пекин, она давно уже вооружила трудолюбивых земледельцев резцом и зубилом; другая идет к Владивостоку, интернациональному порту, вся жизнь которого рвется через океан к Колорадо и Нью-Йорку; третья – на Амур, к его дивным виноградникам и садам; четвертая – к северу, на Якутск, к разбуженной полярной стране.
Еще издали, верст за двадцать, с экспресса виден «верхний этаж» города, как называют воздушные платформы королей капитала…
Платформы укреплены на балконах и поддерживаются непрерывной работой моторов. За десятки верст по ночам эти платформы посылают целые бассейны света к Байкалу, и на железнодорожные пути, и в тайгу. Этим же светом, идущим параллельными лучами, затоплен весь город, который уже не нуждается ни в каком освещении– ни в уличном, ни в комнатном.
На воздушных платформах устроены станции радиотелеграфа и телефона; отсюда говорят и с материками и с океанами, отсюда по незримым волнам капитал правит уже не только Сибирью, но через Владивосток целит в Америку, и кажется, над океаном временами ходят тучи, назревают небывалые грозы и прольются лавы не то стального, не то золотого дождя.
На платформах же находятся конторы и залы синдикатов с их краткими названиями: «Золото», «Радий», «Виноград», «Хлеб», «Полюс», «Огонь», «Кислород».
Сверху, с платформ, правят землей. И на что уж сильны были в Иркутске международная биржа и банки, но они сдались «платформам», и кнопки биржевой игры теперь нажимаются вверху.
Фотогазета «Платформа» выходит непрерывно круглые сутки и осведомляет обо всем весь мир. Она постепенно стянула все лучшие литературные и артистические силы и давно уже таксировала гонорары всех знаменитостей. Демократическая богема желчно острила: «Парнас переселился на „Платформу“».
Мы въехали на экспрессе в безбрежный океан света и движенья, мы в урагане жизни воздушного города, и вдруг… Тишина.
Только здесь, в Иркутске, узнаешь, какая потрясающая сила в тишине.
Это мы въехали в подземный центральный вокзал. Едем под городом. Бархатные тормоза, бесшумный выход газа из локомотивов, скраденный шелест грузовых кранов, схороненные в земле моторы, папковые и бумажные крыши и стены, отсутствие служебного персонала. Все делается автоматически, просто.
Множество кнопок, бесчисленные краны, к услугам публики всюду надписи и световые указатели. Но чаще– довольно только ступить ногой, чтобы бесшумно тронулся лифт и осторожно поднялась платформа или тротуар вокзала. И невольно пассажиры, загипнотизированные этой мощью молчащей постройки и беззвучного движенья, говорят друг с другом негромко, шепотом. Нервные люди подземного города прозвали иркутский вокзал фоно-ванной.
