– Ты будто бы не из наших… – боязливо и нерешительно проговорил Егор.
– А из каких же, по-твоему, шкетенок ты этакий?
Егорушка приподнялся, готовясь бежать.
– Ты, сказывают, хозяйский…
– Рвань! – привскочил Вавилов.
Мы заметили эту неожиданную перестрелку.
Вавилов усиленно захлопотал около станка и, не глядя на Егора, скомандовал ему:
– Иди в инструментальную, приготовь большой угольник.
А Era тем временем телеграфировал своими живыми глазками нашей публике.
Он съежился и, вместо того чтобы идти в инструментальную, нырнул в ближайшую лестницу.
Вавилов не смотрел на нас, но, видимо, чувствовал наши взгляды. Он брался за работу, но без угольника нечего было делать. Era пропал.
Нехотя поплелся он сам в инструментальную.
Как из земли вырос, снова появился около павловского станка Era. Он быстро схватил ковшик с черным клеем, свесил с вавиловского инструментального ящика пилы, ручники, ключи, отвертки и намазал их с нижней стороны клеем. А сам опять удрал.
Вавилов принес угольник, вытер лоб, надел очки и с замкнутой серьезностью принялся за работу.
Когда он начал раз за разом вваливаться в липкий клей и поглядывать в нашу сторону – заметили ли все это мы, – с нашей стороны понесся неистовый молодой хохот, захлопали в ладоши, а от женщин по направлению к Вавилову полетели грязные тряпки.
Вавилов поднялся от станка, собрал весь инструмент, опять беспощадно весь измазавшись, и ушел к конторе.
У конторы как раз собрались несколько отъявленных штрейкбрехеров.
Вавилов шел к ним быстро, они все вытянулись в ожидании своего вождя. Между ними начался разговор, сначала ровный, потом он перешел в спор. Вавилов к чему-то призывал их.
Они посмотрели на него растерянно. Вот он остановился перед ними в вызывающей позе. Они потупились. Вавилов плюнул в их сторону и решительно направился в контору мастера.
По нашей мастерской пробежал холодок тревоги. У всех было предположение, что Вавилов звал их на самый энергичный отпор, а они трусили. И тогда, очевидно, Вавилов решил действовать на свой риск и страх.
Вавилов никогда не любил шутить: он одинаково решителен – в добре ли, в зле ли.
Понятно, что мы решили подготовиться ко всему.
Весь обед мы только и говорили, что о Вавилове и его компании.
Уже перед самым гудком прибежал Егорушка и сообщил, что у одного нашего слесаря облито керосином пальто. Ясно, что это дело рук штрейкбрехеров, они переходят в наступление.
– Товарищи, все же нам надо пока попридержать-ся, – испуганно заговорил слесарь Вагранов.
