– Да, да, валяй дальше, по прямой, – буркнул из угла прибежавший весь грязный и вспотевший Корявый.
– Сказали давно: в борьбе найдем мы право свое. Не просить, не кланяться в пояс – требовать! Не уважат– сняться с работы; да не говорить, не шушукаться с ними, а в сторонке с честью держаться, пока не позовут.
– Ты кончай, а то тебя послушать, так слюной изойдешь, – выкрикнул Корявый.
– Припомните, товарищи, – вытягивался Ванюша на двери и делал острые митинговые жесты, – припомните, как вставали, бывало, раньше: сила была большая, ломила капитал-то, хозяева шли с поклоном…
– За дочерей сватали, – не унимался Корявый.
– На борьбу, товарищи, до конца, долой надруганье, притесненье, да здравствует свобода!
Сказал и спрыгнул с двери.
– Вот так: отзвонил – и с колокольни долой!
Толпа дружно хлынула из клозета в мастерские.
Все тот же гул, все тот же треск и грохот, все так же отчаянно звонили в котельной. Но по всему заводу уж бегал беспокойный огонек. То и дело все переглядывались, ловили каждый необычный звук.
Где-нибудь остановятся стучать, молотобоец не ответит кузнецу, – все смотрят, уж не началось ли? Заорал в трансмиссии вкладыш, – все бегут: «Что там?» – «На места! К работе!» – машет мастер. «Не очень, не очень, Сидор Поликарпыч, хоть ты и не Сидор», – пятятся рабочие. Мастер сжирает глазами, но ничего не отвечает, отворачивается.
В котельной грохнули с крана балку. Сразу стало тише, завод приумолк. Со всех концов, с машин бросились к проходам. «Ничего особенного», говорит пришедший уже озабоченный табельщик, «веревка соскользнула», говорит он деланно небрежно. «У-у-у! – гудит толпа. – Остановить бы моторы-то, да посмотреть, кого не повредили ли».
– Господа, идите к работе; все идет своим чередом.
Пожалуйста на места, – успокаивает прибежавший молодой инженер, – ведь не первый раз.
– Ну да, не в первый, меры принять надо! – кто-то кричит из толпы. – Людей бьют, как мух, а веревок хороших жалеют. Человеку и то нельзя на гнилой веревке удавиться, не то што балки подымать.
– Да успокойтесь же, господа, я доложу директору. В таком громадном заводе за всем усмотреть нельзя.
– Старост, старост надо выбирать! – кричит взобравшийся уж на верстак Корявый. – Вы с вашими очками тут только глаженые сюртуки дерете; убытки вам же, а наш брат во все норы пролезет. Сами порядки установим.
– Эй, лепят, лепят! – послышалось сзади. – Лепят объявленья!
– Что, чего, где? Которые? Ори шибче!
– Останавливай! Баста! Выключай моторы!
