Во многом самурайская культура стремилась копировать идеал конфуцианского "благородного мужа", который "без гнева строг", "мало обещает, но много делает", "благороден внешностью и строг нравом". В частности, особо высоко ценилась твердость самурайского слова, а нарушение своего обещания было равносильно величайшему позору - в Японии широко распространялись рассказы о том, как самураи, не сумев по каким-то причинам выполнить обещанное, не задумываясь, делали себе харакири. Даже само произнесение клятвы считалось чем-то недостойным истинного воина, ведь самурай должен выполнять все, что он говорит, без всяких дополнительных и тем более письменных клятв.
Чувство собственного достоинства воспитывалось у самураев с детства, уже с пяти-шести лет будущим воинам подробно объясняли, как себя вести, как выполнять свой долг перед господином и даже как правильно одеваться. Многие жесты, движения входили в сознание самурая на уровне рефлексов - отсюда столь характерная "горделивая осанка" воинов.
Даже внешность самурая должна быть подчинена все тому же принципу служению господину вплоть до своей смерти и готовность в любой момент вступить в бой. Тщательно ухоженное лицо и даже маникюр ногтей (!) имели в своей основе не стремление' к "красивости" (показные жесты вообще осуждались Бусидо), а чисто практическое назначение. Да, да, даже внешность была разделом боевого искусства! "Хагакурэ Бусидо" приводит пример некого идеального самурая, который "каждое утро принимал ванну, брился, душил волосы, стриг ногти, аккуратно шлифовал их пемзой и полировал токуса (хвощом). Также тщательно следил он за своим оружием, которое всегда содержал в чистоте, старательно очищая от ржавчины. Все это делалось не ради лишь внешнего блеска, но потому, что самурай хотел быть всегда таким чистым, каким он должен быть после смерти, ибо призыв к оружию мог раздаться в любой момент. Воин, чьи бренные останки находили в неряшливом состоянии, выставлялся на посмешище, если его труп попадал в руки неприятеля. Самурай, ежечасно готовясь к смерти, готовил себя и к тому, чтобы не стать посмешищем врага".
По сути, Бусидо регулировал не столько поступки, сколько саму суть мыслей самурая. И основным помыслом воина всегда оставалось желание смерти за своего господина. Вот характерный пассаж из кодекса "Хагакурэ": "Где бы я ни был - далеко в горном ските или даже похороненным под землей, везде моим долгом является соблюдение интересов моего господина. В этом - долг каждого человека из Набасимы. Это - позвоночный столб нашей веры, неизменная и вечная истина. Каждое утро настраивай свой разум на то, как правильно умереть. Каждый вечер освежай свой разум мыслями о смерти... Путь воина (Бусидо) - это путь смерти".
