Заходил в две чайные. Нет. Тепло и ветрено, хотя не очень мокро. Такую погоду еще можно выносить.
Собрался уж домой – вдруг мелькнула затененно, за углом, знакомая, танцующая фигура.
Догоняю и тихонько окликаю:
– Эй, Выкрест!
Выкрест обернулся и посмотрел враждебно.
– Чего вам?
– Да чего ты? В чайную не хочешь зайти? Куда вы все провалились?
Выкрест продолжал глядеть сурово.
– Нет уж, господин, вы лучше идите по своим делам, не задерживайтесь.
– Да ты с ума-то не сходи, – прикрикнул я на него. – Коли занят, убирайся ко всем чертям, я Ваньку-Хана пойду искать.
Окрик, как всегда, отлично подействовал. Выкрест под-танцевал ко мне ближе и, оглядываясь, забормотал:
– Извините, я по случаю того, что я на замечании с некоторого времени. Даже фуражку университетскую принужден был скинуть. А Ваньку-Хана вы, извините, не сыщете.
– Это почему же?
– Да уж так. На казенных хлебах он.
– Вот что! Давно ли?
– Давно ли, нет ли, – зашептал Выкрест, придвигаясь еще ближе, – а только уж теперь каюк. Городовому в морду он съездил, извините за выражение!
– Ну! Пьян, что ли, был?
– Ни-ни, не выпивши! Скандальчик тут у нас, конечно, вышел, ну и ничего бы, а Ванька, точно его разорвало, как хлястнет! Ножик, между прочим, обнаружен был… Да черт с ним, с дьяволом, совсем, – прибавил Выкрест, внезапно озлобившись, – других бы кого не запутал, матери его…
– Ну ладно, прощай, – сказал я. – Одурели вы все давно, ну и пропадайте!
– Да это верно, что одурели. Но я, извините, как вы всегда были столь любезны… Я ведь разговор понимаю. Катькой вы Каменной интересовались для наблюдения… А теперь вот эти две девчонки облопались.
– Что вы городите? Какие еще девчонки? Подите лучше, выпейте, так и быть. А я домой собрался.
– Благодарю вас, – с достоинством произнес Выкрест, пряча рубль. (Деньгами я их не баловал, но уж пусть, на прощанье.)
– Чувствительно благодарю. А девчонки это верно. Дашка да Варька. На извозчика сели, да и опорожнили. В Обухов-скую так прямо их извозчик и повез.
– В Обуховскую?
– Да куда ж их еще? Не во дворец же везти?
Идиотски захихикал. Я круто повернул от него. Так вот кто «неизвестные девушки» в газете! Варя и Даша, глупенькие и веселенькие, как воробьихи! Да какие там воробьихи! Из муравьев они лунных. «Вдруг» – что-то неприятно, «вдруг» – на гривенник эссенции и «вдруг» – выпили. А потом… «Больно, но хорошо!» – как говорила Люботинкина сестра «уж после причастия». Подвернулась лапка и хрустнули крылышки.
