Она вскочила и, плача и натыкаясь на стулья, на притолку двери, пошла к себе и легла. И всю ее трясло, словно знобило. А потом пришла дрема, и зазвенели на дворе колокольчики, не лошадиные, а тоненькие, остренькие, наверное козьи, те, что веселая Сенька украла для ребеночка. Зазвенели колокольчики и загрохотали страшные колеса. И вдруг писк, визг. Илька поднялась, подкралась к окошку и увидела. Увидела она огромную колымагу. Задние колеса втрое больше передних и обиты толстым железом. А перед колымагой катаются, переваливаются с брюха на спину громадные крысы – мягкие, жирные, запутались в красных постромках и пищат. А из колымаги лезет, ищет приступочку костлявой старушечьей ногой страшная, длинноносая – нос на двоих рос, да еще кривой – горбунья, злая фея Карабос. Горб узкий, высокий и трясется.
«Это нянька для маленького, – думает Илька и вся дрожит. – Повезет маленького ночевать с прокаженными».
А горбунья Карабос остановилась, задрала голову и шарит по окнам глазами, ищет Ильку. Илька чувствует – найдет она ее, уколет глазом, тут и конец, тут и погибель.
Илька закрывает лицо руками и кричит, кричит, и от крика просыпается.
Она вся мокрая и вся какая-то расслабленная. Верно, жар.
* * *
На другой день пришел доктор. Не тот, что всегда – тот уехал на месяц в отпуск – а заменяющий его, молодой, смуглый, белозубый, как Сенька. Считал Илькин пульс, качал головой.
– Анемия. И чего вы все волнуетесь? Боитесь родов? Ерунда!
– У нее скверный характер, – внушительно вступил в разговор Станя. – Я вот нашел воспитательницу для ребенка, с трудом нашел, это ведь нелегко. А она… Да, между прочим, – обратился он к жене, – я ее видел, и она дополнила условия. Она не хочет, чтобы ты ночью входила в детскую.
– Почему?
– Это ее, очевидно, стеснит.
– Фея Карабос отвинчивает ночью свой горб и обращается в крысу, – задумчиво пробормотала Илька.
Доктор нахмурился, прислушиваясь, ничего не понял.
– Это кто же такая?
– Казимира Карловна, сестра жены аптекаря.
– Да вы с ума сошли? – закричал доктор. – Эту ведьму брать к себе в дом? Я же ее знаю. Я лечил жену аптекаря. Ни одна кухарка не может с ней ужиться. Это же форменная ведьма! Зачем она вам понадобилась?
– Я хочу, чтобы ребенок с первых дней жизни приучился любить всех обездоленных, некрасивых, убогих.
– Ха-ха-ха! – сверкнул зубами доктор. – Вот он как! А сам небось выбрал себе жену молоденькую и хорошенькую.
Илька залилась румянцем так, что даже в ушах у нее зазвенело.
