другие пререкали:
Ни, но льстит народы (Ин. 7, 12); одни утверждали:
Еда от Галилеи Христос приходит? (ст. 41), другие спрашивали:
Христос, егда приидет, еда больша знамения сотворит, яже Сей творит? (ст. 31), одни говорили:
Сей не изгонит бесы, токмо о веельзевуле, князе бесовстем (Мф. 12, 24), другие веровали и взывали:
Господь мой и Бог мой! (Ин. 20, 28). Так было во время земной жизни Его; но и во все последующие века – доныне Он не перестает быть предметом пререканий: до сего времени противоречат Ему – неверие, не признающее Его, вольнодумство, отвергающее Его, ереси и расколы, извращающие учение Его, все злые и порочные люди, оскорбляющие Его своими грехами.
И Тебе Самой меч пройдет душу, – продолжал Симеон, обращаясь к Пресвятой Деве. Оружием или мечом, проходящим душу, по изъяснению святого Амфилохия Иконийского, названы здесь бесчисленные и безотрадные помышления, рассекающие и поражающие душу и сердце, и пременившиеся в радость и веселие только после воскресения[134]. Как глубоко проникло впоследствии это оружие в сердце Богоматери! Всякий раз, когда писатели желают изобразить горькую печаль, они представляют мать, скорбящую о детях своих (см.: Иер. 31, 15; Ам. 8, 10; Зах. 12, 10). Но можно ли сравнивать обыкновенных матерей с Божиею Материю? Она любила Сына Своего и Бога так, как может любить Она одна, и там, в тайнике чистого сердца Своего, слагала все, касающееся Его (см.: Лк. 2, 19, 51). С благоговейною радостию Она видела торжество учения и чудес Сына Своего, но по свойству материнской любви Своей особенно живо и глубоко сочувствовала страданиям Его. Разнообразны, продолжительны и велики были скорби Ее о Божественном Сыне, облекшемся в человеческие немощи, когда Она видела Его – то в изнурении от подвигов, то в пререкании у народа, то в опасности от врагов. Хотя и во время земной жизни Господа Богоматерь неоднократно уязвлялась сердцем при виде страданий Сына Своего, но окончательно разрешил загадку пророчества Симеона тот день плачевный и ужасный, и вместе спасительный, когда Она стояла на Голгофе у Креста Христова (см.: Ин. 19, 25). Не было Ее ни на горе Фаворской – при преображении Господа, не было при славном входе в Иерусалим, но здесь – у Креста – Она была, и какое сердце может прочувствовать всю глубину скорби Ее сердца? «Терние венца Иисуса, гвозди распятия Его, копие прободения Его, Его раны, Его болезненный вопль, Его умирающий взор: вот, – по выражению учителя Церкви, – те оружия, которыми матернее сердце Ее пронзено было столь же беспримерно глубоко, сколь совершенна была любовь Ее и беспримерна непорочность»
