– Тебе также внушали чувство товарищества и чести.
– Товарищи – это те, кого человек выбирает сам, а не те, кого ему навязывает офицер. А что касается чести, я всегда считал ее принадлежностью благородного сословия, и, по мне, пусть остается ею и дальше.
– Ну, если ты пришел, чтобы я простил тебя за предательство, ты напрасно теряешь время.
Проворный человечек, которого он знал только по прозвищу – Ящерица, посмотрел на него так, словно лейтенант только что сказал страшную глупость.
– Простить меня? – повторил он. – Упаси Бог! «Простить» означало бы вернуться в строй, а это совсем не входит в мои планы. Меня поставили перед выбором: провести десять лет за решеткой или завербоваться в армию, и я не стал колебаться. А тут, надо признать, вполне можно жить, ведь я раньше занимался тем, что грабил на дорогах, и знаю, как приспособиться к таким условиям. В здешних горах в изобилии водятся козы, свиньи, кролики и всякие птицы, вдобавок тут полным-полно фруктов, а океан изобилует рыбой, которую можно поймать без особых усилий. Делаю себе, что хочу, и никто мне не указ, иными словами, я не нуждаюсь в том, чтобы меня прощали.
– И что же, ты собираешься остаток жизни бродить в одиночестве по этим скалам?
– Со временем, может, найду островитянку, которая меня примет, а нет, так уверяю вас – лучше уж быть одному, нежели в компании сержантов… – Он встал, широко улыбаясь, и заключил: – А сейчас мне пора сматываться, потому что сюда идет Сёднигусто, а он, чего доброго, вздумает меня словить, хотя бы ради вознаграждения, которое обычно выплачивают тому, кто поймает дезертира.
Ящерица пропал из вида между деревьями, а вскоре действительно появился саморец, который притащил дюжину замечательных рыбин и, ухмыльнувшись, не удержался от вопроса:
– Мне не показалось – я видел того, кого видел? Это был Ящерица?
– Он самый! – подтвердил командир. – Но сомневаюсь, что ты его еще увидишь. У меня такое впечатление, что этот остров похож на лабиринт, в котором настоящая ящерица, вроде него, может скрываться всю свою жизнь.
– А почему это он так быстро смылся? – удивился саморец. – Может, он воображает, что я попытаюсь его поймать?
– Наверно, он подумал, что лучше проявить осторожность, чем потом жалеть.
– Ну и плохо подумал… – со вздохом сказал Бруно Сёднигусто и, опустив груз на землю, стал собирать дрова. – Я не из тех, кто вмешивается в чужую жизнь, и, если кому-то выпадает редкий случай выбрать свою дорогу, я за него рад.
