– С хорошими законами обычно происходит то же, что и с хорошими винами, мой наивный друг. Они не переносят путешествия на корабле, не выдерживают качки и портятся. Законы, принятые на полуострове, не соблюдаются на архипелаге, и виноваты в том не островитяне, а те, кто ухитряется манипулировать самыми справедливыми указами. Следовало бы завезти сюда нотариусов – пусть засвидетельствуют в письменном виде, что богачи подтираются королевскими указами.
– Полегче, Гонсало! Язык тебя все время подводил и будет и дальше подводить.
– Когда я дослужился до генерала, другой, который вот-вот должен был уйти в отставку, мне посоветовал: «Дай выговориться тому, кто режет правду-матку, какой бы обидной она ни была, и заставь заткнуться того, кто лжет, даже если он тебя превозносит: первый ранит, второй убивает».
– Умный совет, который я с удовольствием приму, поскольку при дворе действительно все время слышишь вокруг льстивые речи; приторность не делает их менее ядовитыми. Да я и по опыту знаю, что главным врагом правителя является избыток похвал, которые рано или поздно затуманивают его рассудок.
– Согласен, потому что плохо дело того полковника, которого его капитаны заставляют поверить, что он генерал…
Прелат отставил в сторону рюмку, словно осознав, что он слишком увлекся настойкой, и после минутного размышления спросил:
– Почему ты всегда называешь их островитянами или туземцами и никогда – гуанчами?
– Дело в том, что, хотя название и получило распространение, гуанчи – это исключительно уроженцы Тенерифе, и жителям других островов неприятно, когда их так называют. Это равносильно тому, как если бы кто-то решил, что всем испанцам надлежит называться астурийцами или кастильцами.
– Полагаю, это не доставило бы нам никакого удовольствия… – согласился арагонец. – Особенно баскам, каталонцам и моим землякам. Ладно, давай не будем вдаваться в смысловые тонкости и вернемся к тому, что имеет значение. Значит, ты очутился на краю света, потерял две трети личного состава, шлюпка вышла из строя, и ты не мог сделать ни шагу. – Он печально покачал головой, подводя итог: – Клянусь святым Иудой, вот уж не думал, что в таком месте и в такой момент можно влюбиться.
– Клянусь святым Иудой, что Вифлеемские ясли не кажутся мне лучшим местом, а разгар зимы – подходящим моментом для появления на свет, но именно так все и происходит, когда Господу угодно. Тебе известно, что у меня было предостаточно возможностей вступить в связь с великолепными женщинами, все условия для этого были, но я не почувствовал даже запаха дыма всепоглощающего пожара, который в те дни охватил мое сердце. Самое поразительное в любви – это то, что ей мало надо, чтобы гореть вечно.
