– Если подумать, здесь ты снова прав.
– Плохо то, что я знаю своих товарищей по оружию, и кое-кто из них – отпетые негодяи.
– Например?..
– Не тяните меня за язык, лейтенант, не тяните меня за язык: что-то мне подсказывает, что путь предстоит долгий – успеем еще разобраться, кто чего стоит в этой истории.
Гонсало Баэса с сомнением взглянул на него и, нахмурив брови, сжал зубы, потому что в этот самый момент лодыжку пронзила боль. Он подождал, когда она утихнет, и только тогда спросил:
– Вероятно, тебе известно нечто такое, чего я не знаю?
– В казарме, если кто-то не знает того, что знают остальные, ему приходится туго, а если знает и рассказывает не ко времени, еще хуже… – последовал циничный ответ. – Сейчас важно вылечить вашу ногу, потому что, как я понял, нам приказано начертить карту острова, и неважно, сколько времени для этого понадобится… Разве не так?
– Так… – согласился раненый, словно вдруг осознал, какая перед ним на самом деле стоит задача. – И раз уж ты об этом напомнил, надо бы мне начать работать, пока не забылись подробности. Принеси-ка мои рисовальные принадлежности, и пусть Амансио поможет тебе соорудить для меня стол в тени вон тех деревьев.
– Казалось бы, что тут такого: сел рисовать берега острова, его утесы, пляжи, пещеры, хижины и их обитателей, – тем не менее столь незначительное событие может полностью изменить судьбу человека и смысл всей его жизни.
Они только что расположились в бело-зеленой беседке, куда монсеньор Касорла предусмотрительно захватил бутылку вишневой настойки и рюмку, и, едва смочив губы (было очевидно, что на самом деле ему больше нравится сладкий вкус напитка, а не крепость), он шутливо заметил:
– Я пойму, если ты мне это растолкуешь, или же ты гений живописи, что каким-то образом прошло мимо меня.
– Да тут и не требовалось быть гением. Люди, не знакомые с краской и бумагой, пришли в изумление, когда я вдруг изобразил свинью, дельфина, осьминога или когда из-под моей руки появлялось лицо ребенка, которое иногда – уверяю тебя, что лишь иногда! – имело некоторое сходство с оригиналом.
– Это можно понять, – вынужден был признать арагонец уже другим тоном. – Мы, как правило, не осознаем, какую ценность могут иметь такие простые вещи, как клочок бумаги или чернила, необходимые для того, чтобы отправить послание, пока они нам не потребуются. Возможность общаться посредством рисунка или письма считается – и, по моему скромному разумению, совершенно справедливо – одним из наиглавнейших достижений в процессе эволюции человека.
