Мне же достались только убийцы, работорговцы и одна аморфная девушка, от которой проку — лишь информацию узнать. Да и то частичную. О браслетах не расспросишь, а в пункте «Побег» это один из важных факторов!
Придется рисковать. И это мне не нравится.
Когда вечером принесли то же варево, что и днем, я тяжело вздохнула. Склизких улиток, наверное, и то приятней есть! Через силу проглотив две ложки, выбросила остальное в бадью для справления нужды. Сгрызла хлеб и приготовилась слушать недовольное бурчание желудка. Ничего страшного, зато похудею.
«Хозяйка, кости не худеют!» — пробулькал пищеварительный тракт.
Я была согласна с этим утверждением, но успех диктатора в стойкости, поэтому мысленно шикнула на внутреннего обжору. Дабы отвлечься от чувства голода, снова пристала с расспросами к Рантине:
— Слушай, а спать мы будем на этих лавочках? А хоть покрывало какое-нибудь дадут? Да и подушка бы не помешала…
Ответить девушка не успела. Дверь камеры скрипнула, открываясь, и появившийся на пороге Претэк приказал нам выходить по одной.
Стадо невольниц тронулось. Я старалась не показывать своего любопытства и усиленно сверлила взглядом спину впереди идущей девушки.
Мы вышли в ночную темноту, которую слегка рассеивал свет из открытой двери сарая. Благодаря этому я смогла разглядеть крытую повозку, запряженную двумя фыркающими лошадьми. В ожидании отправления они глухо переступали копытами по мостовой. Это показалось мне странным. По камню подковы должны цокать!
Приглядеться к ногам тягловых животных не успела. Два охранника подхватили меня, как и других девушек, под руки и ловко подсадили в транспорт. А в следующий момент я уже приземлялась носом в спину недостаточно расторопной рабыни.
От острой боли из глаз посыпались искры, а на языке вертелись не самые приличные слова в адрес всех аморфных девиц и работорговцев-извращенцев. Но, вовремя вспомнив об обещанном воспитании плетью, я прикусила бескостный орган и ограничилась недовольным шипением.
Меня закидывали одной из последних, поэтому пришлось ютиться у самого края, подтянув колени к подбородку.
Спустя пять минут тряски по брусчатке пятая точка заныла, а ноги затекли. Когда я кое-как смогла распрямить конечности, их тут же пронзили сотни маленьких иголочек. Оставалось лишь надеяться, что путешествие будет недолгим. И стоило только об этом подумать, как повозка остановилась.
До ушей долетели приглушенные голоса. Любопытство тут же попыталось найти щелку для наблюдения, но полог висел непроницаемой завесой между миром и рабынями. Разговор работорговцев был слишком тихим, и понять что-либо мне не удалось. Решила спросить у Рантины:
