Но охотники?
Это заставляет меня сжаться, так как это одна из тех тем, которые никогда не обсуждаются, но в душе всегда понятны. Стая должна быть защищена, даже если Туман скроет воспоминания охотника, ничто не мешает ему вернуться и охотиться на наш род. Он ведь всегда будет хищником. Нет, даже не так, он всегда будет хищником, жаждущим разрушений.
До этого момента, я никогда не видела ничего плохого в тренировках , даже после исчезновения отца, но сейчас…
Всё, что я вижу это лицо Уилла . Но когда я думаю о том, что он мёртв, в горле словно из ниоткуда появляется ком вместе с непередаваемой болью. Парень, который пощадил меня, чья красота кажется несбыточным сном, нереальной для меня сейчас, когда столько дней прошло с того момента, как я бросила на него свой последний мимолётный взгляд.
- Привет, Джасинда. – я поднимаю на свой испуганный взгляд. Лицо девушки знакомо, наверное мы на английском вместе учимся.
- Привет – здороваюсь с ней так, потому что не помню её имени.
Двигаясь вниз по коридору, я пытаюсь проснуться и выключить, в конце концов, этот дурацкий автопилот. Я стала как пустыня, которая меня окружает: сухая и безжизненная, привыкшая жить в середине «ничего».
Это как раз то однообразие, которое меня так беспокоит. Этот убаюкивающий прилив принятия, который угрожающе тянет меня вниз. Мама права, ничто лучше не убивает Драко, как безжизненная окружающая среда. Я не могу это оставить просто так . Я не могу здесь оставаться. Я должна найти выход из этой ситуации. Я должна летать, должна продолжать пробовать, не сдаваться.
Перед тем как войти в зал для самостоятельных занятий, делаю глубокий вдох. Мы не видели мальчишек сегодня на физкультуре, они сегодня занимались в качалке, а девочки в спортзале занимались с мячом. Я не знаю вернулся ли Уилл, однако говорю самой себе, что это в любом случае не должно меня волновать. Я не могу с ним встречаться, не должна себе позволять надеяться на него. Я и не буду. Громко сказано, но так лживо. Потому что, не смотря на мою клятву его забыть, я не забыла , я помню всё, что с ним связано. Я даже чувствую его отсутствие, как потерю затенённых небес, туманов и пульсирующей земли. Он не может быть всем тем, что я помню, тем, что я так жажду увидеть снова. Даже если понимаю что это неправильно, даже если знаю, что должна сторониться его. Как только вхожу в зал, я спотыкаюсь, разглядев в конце помещения Ксандера и Ангуса. Холодное покалывание спускается по моей шее, от осознания очевидного.
