– Какая дама?.. Ах… Здравствуйте… – растерянно сказала Ольга красивой, нарядной особе, которая поравнялась с ними.
– Здравствуйте… – протяжно сказала та, окинув обеих девушек любопытным, проницательным взглядом.
Подруги прошли было мимо. Маша с изумлением видела, что Ольга красна и дышит тяжело. Чувство оскорбления снова закралось в душу Лусьевой.
«Как она стыдится моего общества перед своими знакомыми…» – с тоской думала она, уже горько раскаиваясь, что просила Ольгу идти вместе, и, решая в уме, что сейчас же расстанется с ней под каким-нибудь предлогом, возьмет извозчика, свернет в переулок, лишь бы освободить ее от своего неприятного присутствия.
– Виновата… Эвелина, мне надо сказать вам два слова, – послышался сзади любезный женский голос.
Ольга быстро повернулась: звала красивая встречная дама, – и подошла к ней.
«Эвелина?!»
Маша ничего не понимала.
Разговор Ольги с незнакомкой был короткий, но пылкий и, заметно, очень неприятный. Маша уловила несколько слов.
– Вы не имеете права… – нервно говорила Ольга.
Дама спокойно и презрительно улыбалась красивым ртом и смотрела на Ольгу, как власть имущая.
– Это ваша подруга? – нарочно повысила голос она. – Какая хорошенькая!
Ольга, все более и более разгорячаясь, нагнулась к ней и зашептала быстро-быстро, и как бы уже не споря, а просительно.
– Да, да… Я скажу Полине Кондратьевне… – с таким же неприятным спокойствием твердила дама. – А подруга ваша очень хорошенькая… До свиданья, Эвелина.
Ольгу так и передернуло. На ней лица не было, когда она возвратилась к Маше.
– Кто это? – спросила Лусьева, когда они отошли.
Ольга пробормотала:
– А, мерзавка одна… Из маменьки крестной прихвостней…
– Ты с ней в ссоре?
– Как ни сойдемся, непременно поругаемся… Гадина!
– Она тебя Эвелиной звала… Как странно…
– Ничего нет странного, – быстро ответила Ольга, усиленно глядя себе под ноги. – Разве я тебе не говорила? Полина Кондратьевна меня так всегда зовет… Ну, и все в доме… Она ведь чудачиха, у нее каждому человеку своя кличка… Этой вот дряни, что мы встретили, настоящее имя Александра Степановна, а Полина Кондратьевна зовет ее Адель… Даже горничную Лушку, и ту перекрестила в Люцию…
– А эта Адель – родственница ей или чужая?
– Черт ее знает. Говорит, будто родственница. Просто любимая приживалка… всем домом управляет.
– То-то вы с ней не в ладу…
– Да не то чтобы уж очень не в ладу, а… Скверно, что она тебя встретила со мною, – вот что… – вдруг искренно вырвалось у Ольги.
