– Позвольте посмотреть на него… ну пожалуйста, прошу вас…
Это простонала мать с кровати. Однако медсестра ее как будто и не слышала – прижала сверток в одеяльце к груди, резко развернулась и пошла прочь, к дверям, мимо Евы.
– Умоляю, – плакала мать, – умоляю, вернитесь!..
Медсестра и внимания на нее не обращала, шла своей дорогой, вот уж и дверь за ней захлопнулась, заскрипела, но затворилась не полностью.
– Умоляю, – в голосе матери звучало отчаяние, казалось, она вот-вот сорвет горло в бесплодной мольбе. – Не уходите, прошу вас, дайте мне хоть увидеть…
Нет ответа, лишь хлопает и хлопает рассохшаяся, неплотно прикрытая дверь.
Скрип-скрип, хлоп-хлоп.
Ева попыталась отключиться от посторонних звуков и сконцентрироваться на голосе роженицы. Что-то в нем было неуловимо знакомое. Она подкралась поближе в надежде рассмотреть лицо несчастной матери – и внезапно увидела, кто лежит на железной кровати.
Она сама.
Ева задохнулась. Села на постели, прижала ладонь к бешено бьющемуся сердцу.
Все в порядке, она – в своей комнате в Ил-Марше. Одна-одинешенька. Потрясла головой, силясь изгнать из памяти жуткие картины тягостного сна, – вот именно что сна. Всего лишь сна. Страшный сон, ничего больше.
Дыхание постепенно успокаивалось, и она заставила себя лечь, – возможно, удастся заснуть снова. Но что-то мешало. Какой-то звук – ритмичный, будто пульсирующий.
«Это же дверь в больнице!» – поняла она внезапно. По-прежнему болтается, никак не захлопнется. Посмотрела на дверь спальни – заперта намертво. А звук никуда не пропадает.
Скрип-скрип, хлоп-хлоп…
Должно быть, генератор. Должно быть, его кто-то снова запустил. Стоило Еве подумать об этом, и сразу же стало ясно – нет, невозможно, она самолично его вырубила. Прислушалась.
Скрип-скрип, хлоп-хлоп…
Сна словно и вовсе не бывало – ночной кошмар преотлично об этом позаботился. Ева сорвалась с кровати, раздернула плотные шторы.
Ничего – лишь пустой ночной берег и спокойное, тихое море.
Звук послышался вновь. Никаких сомнений, он доносился изнутри дома.
Нет, но слышит же его еще кто-нибудь? Не может же быть, что только она?!
Скрип-скрип, хлоп-хлоп…
Нечего рассчитывать, что еще кто-то услышит, поняла вдруг Ева, и примет меры. В доме – дети, и она – учитель, она за них в ответе. Надо самой разобраться, что за чертовщина тут творится.
Ева зажгла свечу, распахнула дверь. Еще пару раз глубоко вдохнула, по-прежнему чувствуя истерический запал недавнего сна, – и высунулась в коридор.
