— У верблюда два горба, потому что жизнь — борьба, — сказала ему бабушка. — Не мы себе такую жизнь придумали.
Мелкая Нинка в розовом платье с бантом, с золотыми серёжками в оттопыренных ушах, ждала, когда бабушка соберётся. Было воскресенье. На улице — никого. Жарко. В церкви звонили. Туда только дачники ходят.
У бабушки — всё для внуков. Они — надежда последняя. Было три мужа, и все алкаши. До бомжей допились, на помойках помирали.
И дети тоже — мать Егора завербовалась солить рыбу на север и пропала. Дядя Серёжа — на зоне за тяжкие телесные, дядя Лёша бухает, тётя Зина рожает детей от разных узбеков. Одна тётя Марина, старшая, ещё ничего, она в райцентре, работает на вагоноремонтном заводе, красит поезда.
Все внуки живут с бабушкой, только от неё можно ума набраться, к хозяйству привыкнуть. Ей трудно. Все помогают, любую шабашку берут. Даже мелкая Нинка рвёт цветы и стучит в дома к дачникам — губки бантиком, в руках ромашки, хоть рубль, а дадут.
У бабушки корова, свиньи, куры. Всё своё. И на продажу тоже.
И Казбек Юсупыч приезжает на «рено сандеро», привозит спирт. Бабушка разбавляет его водой и продаёт. Полташ бутылка. А в милиции бабушкины друзья. Помогают. Бабушка умеет ладить с людьми.
И чего только некоторым не нравится? Чего носы воротят? Говорят, у бабушки рабы. Это у Мити-бобыля дом сгорел, и бабушка его к себе жить взяла. А он помогает. Хозяйство большое. А они говорят, что бабушка ему спецом дом сожгла, чтобы его в рабы. Гады, а? Да она его кормит, треники почти новые отдала.
Подъехало такси. Тётя Марина с серым от химической краски лицом и тётя Зина, нарядные и очень сильно пахнущие сладкими духами, вышли из машины покурить.
— Я скоро, — сказала бабушка и взяла Нинку за руку. Уехали в Стёпушкино, соседнюю деревню за полем, бить Толяна — бывшего мужа тёти Марины, отца Юльки и Тошки. Он алименты не платит. Говорит, получки нет, лесопилка встала. Несколько раз в год бабушка вызывает тётю Марину, Зину, берёт Нинку, и они едут его бить. Мужиков не берут. Толян бухой всегда. Плачет даже, не бить просит. Но вчетвером надёжнее. Для порядка.
Егор опять посмотрел на фотографию бабушки в кокошнике.
Бабушка храбрая, хитрая. Она самолёт грабить ходила. Тут года три назад самолёт Москва — Таллин упал. МЧС оцепление держало. А бабушка не забоялась — ни оцепления, ни мертвецов. Ходила с тележкой и грабила помаленьку. Столько добра привезла… Не пропадать же добру.
А все носы воротят. А из-за Катьки — вообще. Катька неродная. У неё родители на мотоцикле разбились, и бабушка её к себе жить взяла. Про это вот и заметка в газете была — неравнодушное сердце. Своих, типа, внуков полный двор, ещё и сироту обогрела, живи, помогай, будешь сыта-обута. Катькин дом бабушка сдаёт летом дачникам. Места вокруг крутые, река, сосны, воздух, грибов-ягод завались. Прямо хоть дома для больных ставь, чтобы выздоравливали.
