Пацаны пригляделись и стали бурно извиняться: пойми, брателло, думали, Лёхи Годзиллы шурин с зоны откинулся, а тут вот, значит, что… Ну дела…
Стали со страшной силой брататься с Франсуа, фоткаться в обнимку, учить матерным словам, выпивать.
Дима при помощи будущего педагога объяснил, что парни обознались в темноте и что среди местных парней считается престижным посидеть в тюрьме. Не сидел — вроде как и не мужик. Диму, дачника, за человека считают только потому, что у него одиннадцать приводов в милицию и он может хорошо насовать, если что. Вот как.
У них на всю братию была одна гранёная рюмка. Франсуа удивился этому, и один из трактористов спросил:
— А во Франции что, каждый со своей рюмкой на блядки идёт?
Словом — пили с трактористами, купались ночью в речке (Франсуа утопил мобик с русской симкой), а потом ещё, прихватив будущего педагога с подружками, гоняли на машине по лесу.
Димина «мазда» застряла между сосен. Не прошла. Налицо помятость крыла и ремонт.
Дима смотрит не очень дружественно. Нет в его взгляде обычной приветливости и веселья.
Хорошо, действительно, Франсуа оставили мы. Но по лесу на машине скакать тоже мы, что ли, заставляли?
— А Франсуа где?
Дима не спеша обводит нас глазами.
— Откуда я знаю, — с усталым раздражением говорит он. — С трактористами ночью уехал.
Возле дома местного тракториста — трактора и телеги, порванная собачья цепь.
— Хозяева! — бодро выкликает Володя, стуча в окно. Никто не отвечает, и он толкает тёмную дверь на крыльце.
В пустой комнате, в «зале», стоит новогодняя ёлка, порыжевшая, с поникшими ветками, игрушки и хвоя на полу. В углу — ёлка, на стене — плазма, на пустом деревянном столе — миска свежих огурцов.
Ёлка.
Плазма.
Огурцы.
В этом есть что-то жуткое и смешное. Непонятно, что делать.
Съесть огурец? Позвонить в МЧС?
Очень тихо, и слышится кряхтенье трактора. Мы выскакиваем из избы.
Пахнет осенью. По деревенской улице летит взмыленный трактор. В телеге — гора опревших, использованных дубовых веников. Они пахнут осенью. Трактор несётся вприпрыжку, осеняя август запахом октября.
На вениках валяются как попало тела мертвецки пьяных трактористов и их подруг.
Трактор резко тормозит. Со стороны пассажира, скромно потупившись, спрыгивает будущий педагог. На ней рябиновые бусы. И толстовка Франсуа.
Франсуа покидает место водителя. За ночь он изрядно обрусел — щетина превратилась в настоящую бороду, он босой, в расстёгнутой до пупа рваной рубахе, в руках топор и грязные шампуры…
