Но в городе никто не ходит босиком.
В городе под ногами всегда металл, камень, сверкающие черные плиты. А здесь, даже если зажмуриться, чувствуешь, как еле заметно качается палуба. Я взглянула на темные стволы мачт, на снасти. Мне показалось — это такие же канаты и оттяжки, как были в учебном зале. Но всмотреться я не успела, — порыв ветра ударил меня, что-то сжалось внутри, сердце заторопилось, застучало быстро-быстро.
Корабль качнулся сильней, и я обернулась, борясь с подступившей тошнотой.
Киэнар опустился на палубу, но не сложил крылья, — они вздымались и били по воздуху, тяжело и сильно. Его напарник приземлился рядом, палуба отозвалась дрожью. Я запрокинула голову, увидела Каэрэта и Армельту. Неотличимые друг от друга, они все еще кружили в небе, над мачтами.
— Все соберитесь здесь, — сказал Мельтиар.
Он стоял, положив руку на борт — должно быть только что поднялся, — и смотрел на море. Ветер и волны заглушали голос, но приказ, прорезавший мысли, был горячим, как ружье после сотни выстрелов.
Идите ко мне.
Младшие звезды подошли, столпились возле Мельтиара, — я не заметила, как оказалась среди них. И все четверо крылатых воинов теперь тоже стояли на палубе, держались за руки и казались младше. Предвестники Эртаара замерли поодаль, — Мельтиар обернулся, указал на одного из них, спросил:
— Как тебя зовут?
— Шерири, — ответил тот.
— Шерири. — Мельтиар произнес имя медленно, словно пробуя каждый звук. — Повтори всем то, что объяснял мне.
Борт наклонился, качнулся обратно, мой судорожный вздох утонул в шуме ветра. Мне показалось, — корабль кренится, потому что столько людей собрались в одном месте. Не удержится, перевернется, а берег далеко, под нами темная глубина…
Но Мельтиар по-прежнему стоял уверенно, лишь ветер раздувал рукава его рубашки, швырял и путал пряди волос. Под требовательным взглядом Мельтиара Шерири шагнул вперед, золотистые крылья вздрогнули, раскрылись на миг и вновь исчезли в складках одежды.
— Мы пропитали корабль магией, — сказал Шерири. Взглянул на Мельтиара, на всех нас, сделал глубокий вдох и продолжил: — Но он наполнен магией не так, как машины. Он как неподходящий, хрупкий сосуд и любое неосторожное движение может его повредить. Поэтому никто, ни один из вас, — он замолк, вновь обвел всех взглядом, — не должен использовать магию на корабле. Только ту, что всегда с вами — в крыльях, в оружии, ее можно. Но больше ничего нельзя, даже самую простую целебную силу.
