Впрочем, Эльвину было не до философских размышлений. Одновременно в круглом зале оказалось точно более шестидесяти хорошо вооруженных охранников, даже по самым скромным подсчетам, судя по тому, что из каждого коридора их выскочило около десятка, а коридоров было восемь. С противником, настолько превосходящим в численности, Эльвину никогда не приходилось сражаться. В обычном состоянии с обычным оружием, даже если его прокачали местные маги, в такой драке у эльфа не было бы ни малейших шансов на победу. Но трофейный кинжал, наверняка очень древней работы, усиленный неизвестной древней волшбой, давал пусть призрачную, но все же надежду на успех. В любом случае, отступать поздно. И лучше погибнуть в бою, будучи осужденным и преданным сородичами, чем самому стать предателем. Если же схватят, то предательство неизбежно, вне зависимости от желания Эльвина. Он прекрасно понимал, что маги вытянут из его памяти все, что посчитают нужным.
И он ринулся в бой. Обнаженные мужчины и женщины, уже не заботясь о наготе, разбегались в стороны с его пути, а противники, видя решимость на лице эльфа и расправленные кончики крыльев, даже, казалось, дрогнули, не спеша в атаку. А Эльвину терять было нечего. Не обращая внимания на женский визг, он, не без брезгливости, поднял с ковра одну из подушек, чтобы использовать ее, как щит, и принялся рубиться, не жалея сил.
Остальные отряды, по десятку воинов в каждом, тут же бросились к месту завязавшейся схватки. Но часть охранников, видя, что преимущество на их стороне, отложили оружие и начали выводить клиентов из ставшего опасным помещения. Правда, избавить их от страшного зрелища не получилось – кровь пролилась раньше.
Краем глаза Эльвин заметил, что народ, еще остававшийся в зале, с любопытством и удивлением стал наблюдать за ходом боя, вместо того, чтобы в ужасе разбегаться по коридорам. Охранникам приходилось их чуть ли не силком выводить. Эльвина покоробило, что канийцы, только что занимавшиеся предосудительным в их среде групповым сексом, теперь с удовольствием глазеют, как под ударами кинжала гибнут их сородичи. В этом было нечто настолько мерзкое, что отвращение на какое-то время пересилило воинственную свирепость. Чтобы вернуть состояние боевого куража, Эльвину пришлось сделать над собой усилие и вообще отстраниться от происходящего вокруг, полностью сосредоточившись на собственных действиях и действиях противника.
Отбивая удары подушкой и разя кинжалом, бывший капитан довольно быстро расчистил себе путь из зала и вырвался в коридор. Там было тесно, подушка быстро превратилась в лохмотья, и ее пришлось бросить, продолжая непрерывно наносить удары.
