Выхватив из ножен кинжал, он поразился красоте оружия. Клинок, скорее всего, действительно был древним, по нему разбегались рельефные узоры, в которые были вписаны знаки неведомых заклинаний. Кромка лезвия довольно ярко светилась голубым сиянием, выдавая заключенную в оружии магическую мощь.
Впрочем, Эльвину было не до красот. Он направил острие себе в грудь, но не был уверен, что ему хватит воли всадить его в собственное тело достаточно глубоко для самоубийства. Рука от напряжения задрожала.
– Нет… Не получится… – прошептал Эльвин и опустил оружие.
Но был и другой способ свести счеты с жизнью. Это ведь можно сделать и чужими руками. Даже надежнее.
Невесело улыбнувшись новому решению, Эльвин снял с бесчувственного канийца пояс, на котором были закреплены ножны кинжала, и застегнул его вокруг своей талии.
«Лучше драться, чем тыкать в себя ножом», – подумал бывший капитан, сунув кинжал в ножны и направляясь в сторону выхода из комнаты.
Темный проем, за которым превосходящие силы противника. Что же, если драться до конца, то это надежный способ. Безусловно, разбойники, которых полон притон, быстро поднимут беглеца на копье. А заодно может получиться чуть очистить родной аллод от криминальных элементов. Тоже дело полезное.
Перешагнув порог комнаты, Эльвин оказался в полутемном коридоре, освещенном редкими магическими лампами, закрепленными на крючьях в стене. Издалека гулко доносились женские сладострастные стоны, причем хором в несколько голосов – жрицы любви старались отработать клиентские деньги. Но самих разбойников, к своему удивлению, Эльвин не встретил. По его мнению они должны были охранять «высокопоставленного канийца». Но нет, судьба делала очередной непредсказуемый оборот.
«А что если вообще удастся сбежать?» – с замиранием сердца подумал Эльвин.
И действительно, если прикинуться заблудившимся в коридорах клиентом, то ему еще и выход найти помогут! Никто ведь, кроме конвоировавших его разбойников, не знает беглеца в лицо!
Сердце забилось чаще от возможности благополучного исхода, пусть пока она и была лишь гипотетической.
На всякий случай Эльвин вытянул руки вперед и побрел шатаясь, словно попал в коридор раньше, чем полностью закончилось действие «розовой пыли», которая наверняка пользовалась в притоне популярностью среди опустившихся эльфов.
С каждым десятком шагов шум становился громче, звуки смешивались, превращаясь в неясный гул. К женским стонам добавилась ругань игроков, перезвон кружек, чей-то басистый смех. Коридор разбежался еще на три рукава, один из которых на расстоянии видимости вел в довольно большую комнату. В ней было светлее, и Эльвин заметил край стола и отсветы печного огня. Кто-то зычно крикнул, подзывая прислугу.
