Перед мысленным взором появляется картинка: невинно тянущиеся к моей груди губки приоткрылись, обнажая хищно оскаленные зубки, и… кажется, я даже услышала хруст разрываемых тканей. Для полной достоверности только боли не хватает. А вместо этого… не поверив ощущениям, открываю глаза и в шоке взираю на представшую картинку: из образовавшейся в полотенце прорехи (то есть треск ткани реально был!) торчит та самая часть моего тела, к которой с самым невинным видом, умильно посмактывая, и присосался малыш.
-- Сразу видно – мужик! – с гордостью в голосе прокомментировал действия сына Элифан. – Лёгких путей не ищет, на компромиссы не идёт. Только прямо к цели, -- в голосе мужчины проскальзывают знакомые, греющие душу мурлыкающие нотки.
Страх отступил. Чувствую, как на моих губах расцветает улыбка. Отрываю взгляд от своего маленького чуда, встречаюсь с полыхающими страстью голубыми глазами, а они… весьма красноречиво указывают на малыша, затем на дверь, и многозначительно та-а-ак окидывают меня раздевающим взглядом.
И я… я затаив в предвкушении дыхание, жду. Жду, когда же насытится малыш, и тону в этих бездонных голубых озёрах. Ощущая, что от охватившей вмиг слабости ноги вот-вот подогнутся. Такое счастье накатывает… но вдруг вспоминается, что хоть в ванной и подозрительно тихо, да и на шум никто оттуда не вышел, но вдруг отец с Артоном всё ещё там. Да ещё и взгляд на поломанную дверь падает, и понимаю: в этой комнате никакой личной жизни нам не светит. А тут ещё и из зала доносится голос маркизы:
-- Элифчик, и что прикажешь с этим не желающим приходить в себя телом делать?
Всё очарование момента вмиг растаяло. Признаться, я не удержалась и всё же хихикнула, услышав домашнее прозвище моего… блин, вот и кто он мне теперь? Не суть. Потом разберёмся.
-- Память подчистить и выкинуть на территорию гимназии, -- не отрывая от меня взгляда, хрипловато отвечает Элифчик, блин…
И тут до меня доходит, что потерять такой шанс на месть, пусть и не за себя, ну или не только за себя, я не могу!
-- Не-е-е… так дело не пойдёт, -- передавая наконец-то насытившегося малыша отцу, извещаю и направляюсь туда, откуда слышен был голос маркизы. Отстраняю преграждающую путь, болтающуюся на одной петле дверь, и добавляю: – У меня перед ней должок завалялся.
Анджея удивлённо взирает на меня, а я -- спокойно на всё ещё распростёртое на полу тело. Видать Элифан, силы не рассчитав, очень хорошо приложил змеищу о стенку, к слову та самая стенка тоже пострадала: местами трещинки пошли, и лепнина кое где на потолке даже пообсыпалась.
