Андерс едва волочил ноги. Матье не мог понять: то ли его спутник опять хромает, то ли просто устал настолько, что неловко ставит ступни. Но тут мальчик возроптал:
- Больше не могу. Далеко отсюда мне уже не уйти. Вместе мы никуда не доберемся. Вам придется оставить меня... или нести дальше на руках.
- Я тебя не брошу, - коротко ответил Матье.
И тут же ему показалось, что это отрывистое заявление утешением быть не может.
- Мы попытаемся проникнуть в какой-нибудь дом. Сейчас главное - найти себе кров, - Он признал, что и сам промерз до костей.
Андерсу идея вторжения не понравилась. Он считал, что осуществить ее практически невозможно. Все двери заперты и закрыты на засов, утверждал он. А хуже всего -что это очень опасно. Лучше, дескать, замерзнуть, чем получить удар в спину и потом подыхать на земле, с проломленным черепом.
Матье не стал опровергать столь чудовищное предположение; оно его даже тронуло. Он лишь сказал:
- Тогда я тебя понесу.
Нести Матье-младшего на руках сквозь стекляннозвенящую вьюгу оказалось совсем не легко. Старший вскоре начал задыхаться; он понял, что все тело у него немеет, нервы потеряли чувствительность.
- Ты тяжелый, - сказал он, как бы извиняясь, и поставил Андерса на ноги, чтобы самому отдышаться. - Мне было бы легче нести тебя на спине, будто я лошадь, - добавил он.
Андерс попробовал вскарабкаться к нему на спину; но из-за его неловкости или робости это не получилось. Тогда Матье наклонился, просунул голову между ляжками мальчика и потом выпрямился вместе со своим грузом. Он крепко держал ноги Андерса. Похоже, тот устроился удобно. Во всяком случае, уже через несколько шагов у них завязалась игра. Младший обхватил голову старшего, даже запустил пальцы ему в рот; согнув два пальца, соорудил трензель, как если бы человек был лошадью, и, дергая изнутри щеки Матье, задавал направление.
- Я больше ничего не вижу, - сказал Матье, после того как долгое время изображал терпеливую лошадь. Слова прозвучали неотчетливо: ведь пальцы Андерса были у него во рту, а голос из-за встречного ветра звучал глухо.
Матье вдруг осознал: лицо и руки потеряли чувствительность, а продвигаться вперед становится все труднее - при каждом шаге он проваливается в снег почти по колено.
- Нет смысла углубляться в неведомое, - сказала всаднику лошадь.
- Стой, скакун! - сказал Андерс.
Матье остановился, потому что пальчатый трензель потянул его рот в противоположные стороны. Затем Андерс то ли надолго задумался, то ли задремал. Матье терпеливо стоял в снегу: ничего не менялось от того, идет он или нет. Наконец всадник заговорил:
