И поспешили выйти на улицу.
Но какая неожиданность! К тьме теперь что-то примешивалось, хотя в первый момент они этого не поняли: серое мерцание, которое не было светом, а исходило от субстанции, еще недавно отсутствовавшей. Небо, похоже, стало даже темнее, чем прежде; если что и изменилось, так именно земля. Матье наклонился - определить на ощупь, что с ней сталось. Он ухватил рукой холодную пыль, рыхлую ледяную насыпку. Это был снег. Сразу после такого открытия, крайне его напугавшего, он ощутил снег - напыляемый сверху - и на своем лице, на руках. Пройдя пару шагов, он, даже не спросив Андерса, повернул обратно к пивной. Но открыть захлопнутую им же самим дверь не сумел. Видимо, какой-то механизм сработал и заклинил ее - случайно. Или ее закрыла изнутри человеческая рука?
- Нам придется искать спасения в другом месте, - сказал Матье.
- Снегу насыпало много, - сказал мальчик.
Матье заметил, что у его попутчика стучат зубы.
- Возьми мое пальто, Андерс!
Младший молча подождал, пока Матье снимет пальто, и закутался в это пальто сам.
Они пошли вперед. Куда направиться, не знали. Направление задавал Андерс. Он взял Матье под руку, прижался к нему. Пальто, казалось, его согрело - во всяком случае, он уже не дрожал.
Поскольку конкретной цели они не имели, а лишь надеялись набрести на пивную или другое подобное пристанище, ничто им не мешало присматриваться к ночи. Их восприятие обострилось.
- Похолодало, - сказал Матье, - это из-за ледяной крошки, что сыплется сверху.
Они остановились, пощупали легкий снег, по которому ступали и который делал их шаги беззвучными.
- Мне уже до щиколоток достает, - сказал младший.
Старший высунул язык, попробовал на вкус ледяные
зернышки, которые падали все гуще и гуще и уже окутали, подобно туману, последнее, что еще оставалось зримым.
Они зашагали дальше; двигались молча, бок о бок, полные смутных предчувствий - как звери, застигнутые врасплох внезапным приходом зимы и уже догадавшиеся, что для них начинается время суровых испытаний.
Мимоходом заметили, что их одежда запорошена снегом и задубела. Слишком поздно подняли они воротники. Матье страдал от холода, который с минуты на минуту усиливался. Но уязвимость мальчика пробудила у него сострадание, потому все так и осталось: старший мерз, а младший пользовался доставшейся ему привилегией, которая в любом случае не могла сохраняться долго.
Постепенно воздух наполнился шумом; или слух этих двоих обострился, и они теперь различали звуки - вихрящиеся вокруг, едва слышные.
