Повторяю, я убежден: Эдгар По и его отчизна не были ровней друг другу. Соединенные Штаты – страна-гигант и при этом ребенок; естественно, она ревнует к старому континенту. Гордый своим материальным развитием, анормальным и почти противоестественным, этот новичок в истории простодушно верит во всемогущество промышленности и убежден, как и некоторые убогие среди нас, что она рано или поздно сожрет Дьявола. Время и деньги там так высоко ценятся! Практическая деятельность, раздутая до размеров национальной мании, оставляет в умах весьма мало места для всего, что не является приземленным. Впрочем, По, будучи человеком благородного происхождения, публично заявлял, что большое несчастье для его страны не иметь родовой аристократии, ибо у лишенного аристократии народа культ Прекрасного может лишь прийти в упадок и погибнуть. Он осуждал своих сограждан за их напыщенную и разорительную тягу к роскоши – симптом дурного вкуса, свойственного выскочкам; считал Прогресс, великую современную идею, восторгом простаков и называл усовершенствования человеческого жилища «безобразными шрамами и прямоугольными уродствами». У себя на родине это был до странности одинокий ум. Он верил только в незыблемое, в вечное ±³lf-±am³ и обладал – жестокая привилегия в самодовольном обществе! – тем великим здравым смыслом в духе Макиавелли, который подобно огненному столпу ведет мудреца сквозь пустыню истории. Что бы подумал этот несчастный, если бы услышал, как поборница теологии чувства упраздняет Ад из дружбы к роду людскому>7, а сторонник философии цифр>8 предлагает систему страховок, подписку по одному су с носа на уничтожение войны? А отмена смертной казни и орфографии, две стоящие друг друга глупости! А сколько еще больных, которые сочиняют, склонив ухо к ветру, свои флюгерные фантазии, вполне достойные стихии, которая их диктует? Добавьте к этому истинную слабость в некоторых обстоятельствах, чудесную утонченность чувства, страдавшего из-за одной фальшивой ноты, изысканность вкуса, возмущавшегося всем, кроме точной пропорции, ненасытную любовь к Красоте, которая приобрела силу болезненной страсти, – и вы уже не удивитесь, что для такого человека жизнь обернулась адом и что он плохо кончил; вы восхититесь, что он смог продержаться так долго.
Семья По была одной из самых почтенных в Балтиморе. Его дед по матери служил генералом во время Войны за независимость; его высоко ценил Лафайет>9 (посетив после войны Соединенные Штаты, знаменитый француз захотел повидать вдову генерала и засвидетельствовать ей свою благодарность за услуги, оказанные ее супругом). Прадед женился на дочери английского адмирала Мак-Брайда, который состоял в родстве с самыми благородными домами Англии. Дэвид По, отец Эдгара, страстно влюбился в английскую актрису Элизабет Арнолд, знаменитую своей красотой; они вместе бежали, и он женился на ней. Чтобы еще теснее связать их судьбы, он и сам стал актером и неоднократно появлялся вместе с женой на театральных подмостках главных городов Соединенных Штатов. Оба супруга умерли в Ричмонде, почти в одно время, оставив в беспомощном состоянии и полнейшей нужде трех детей малого возраста, в том числе Эдгара.
