Перед судьбой столь благородно, столь счастливо исполненной, благословенной самой природой и направленной к благополучному завершению трудов восхитительной волей, мне беспрестанно вспоминаются стихи выдающегося поэта:
Есть люди, чей удел – Величие и Слава,
В них все достойное соединил Господь,
Сердца их горячей горячего расплава,
Божественного в них немалая щепоть;
Столетьями порой, из самой мягкой глины,
Ваятель вдумчивый святую лепит плоть.
Он отдает им все – и горы, и долины,
И дерзкого чела касается на миг,
И поступью богов уходят исполины,
В сиянье золотом шагая напрямик
Под своды вечности, к победе неизбежной,
Спокойные, как все, кто подлинно велик.
Малейший их каприз и взмах руки небрежной,
Как в бронзе отлиты – нахлынувший прибой
Не смоет их следов на полосе прибрежной.
Наполните их дни покоем иль борьбой,
Даруйте им века иль несколько мгновений —
Они окончат труд, продуманный судьбой.
Сама их жизнь любых мечтаний дерзновенней —
Так незадачливый эскиз ученика
Единым росчерком преображает гений.
Скакун Надежды нас влечет за облака,
И в мыслях вы уже на гребне пьедестала,
Но только за спиной другого седока.
Все до конца свершить им вечность начертала,
Пока в сомнении при выборе пути
Вы на обочине вздыхаете устало.
Таких людей, увы, не больше десяти
Найдется, может быть, у каждого народа —
В легендах им дано бессмертье обрести.
Создать прекрасное ты не спешишь, Природа,
Такая щедрая, радушная для тех,
В ком брызжет злобою змеиная порода.
Постыдных промахов неискупимый грех,
Весь хаос, где плодится нечисть эта,
Всю гниль, всех карликов и недоносков всех
Ты искупить должна рождением Поэта!>1
(Пер. Р. М. Дубровкина)
Теофиль Готье называл это «Искуплением». Мог ли г-н Делакруа один заполнить все пустоты века?
Никогда еще художник не подвергался таким нападкам, такому осмеянию, никому еще не чинили стольких препон. Но что нам до колебаний правительств (я говорю о былых временах), до брани в некоторых буржуазных салонах, до злобных разглагольствований в трактирных академиях, до педантизма игроков в домино? Доказательство дано, вопрос навсегда исчерпан, и вот он, результат, – зримый, огромный, блистательный.
Г-н Делакруа обращался ко всем жанрам, его воображение и мастерство коснулись всех областей живописи. Он писал (и с какой любовью, с каким изяществом!) очаровательные маленькие картины, полные задушевности и глубины, покрыл росписями стены наших дворцов, наполнил наши музеи пространными композициями.
