ты умчался, новой судьбы ища,
мне было довольно того, что гвоздь
остался после плаща.
Теченье дней, шелестенье лет,
туман, ветер и дождь.
А в доме событья страшнее нет:
из стенки вынули гвоздь.
Туман, и ветер, и шум дождя,
теченье дней, шелестенье лет,
мне было довольно, что от гвоздя
остался маленький след.
Когда же и след от гвоздя исчез
под кистью старого маляра,
мне было довольно того, что след
гвоздя был виден вчера.
Любви моей ты боялся зря.
Не так я страшно люблю.
Мне было довольно видеть тебя,
встречать улыбку твою.
И в теплом ветре ловить опять
то скрипок плач, то литавров медь…
А что я с этого буду иметь,
того тебе не понять.
А вот эта песня вообще попала в точку, так и было, так и есть, уже больше двадцати лет, так и будет? кажется да, ведь Варя очень верная, и ещё Шангина-Березовского «Царевна-несмеяна» (1960):
Ты стоишь у окна,
небосвод высок и светел,
ты стоишь у окна
и не видишь ничего,
потому что опять
он прошёл и не заметил,
как ты любишь его,
как тоскуешь без него.
Ты скажи-расскажи,
разве в нём одном отрада?
Может, просто тебе
стало холодно одной?
Может, просто тепла
твоему сердечку надо,
чтоб не ждать, не страдать
и не плакать под луной?
Всё пройдёт, все пройдет,
станет поздно или рано
тихим сном, дальним сном
этот вечер голубой.
Не грусти и не плачь,
как царевна Несмеяна, —
это глупое детство
прощается с тобой.
И это тоже про Варю, ещё Таня пела песню Инны Гофф:
Скоро осень, за окнами август,
От дождя потемнели кусты,
И я знаю, что я тебе нравлюсь,
Как когда-то мне нравился ты.
Отчего же тоска тебя гложет,
Отчего ты так грустен со мной,
Разве в августе сбыться не может,
Что сбывается ранней весной?
Что сбывается ранней весной.
За окошком краснеют рябины,
Дождь в окошко стучит без конца.
Ах, как жаль, что иные обиды
Забывать не умеют сердца!
Не напрасно тоска тебя гложет,
Не напрасно ты грустен со мной.
Видно, в августе сбыться не может,
Что сбывается ранней весной?
Что сбывается ранней весной.
Скоро осень, за окнами август,
От дождя потемнели кусты,
И я знаю, что я тебе нравлюсь,
Как когда-то мне нравился ты.
Когда Варя слышит эту песню, она всегда вспоминает последнюю, третью, с холодными, рано меркнущими вечерами самую грустную лагерную смену, сейчас Варя удивляется, что её жизнь, как по следу ищейка, точно шла по словам этих песен, теперь-то она понимает, что, копнуть любого – и у каждого найдутся в жизни такая любовь, такая обида, которые невозможно забыть или простить, это из другой категории, о прощении здесь речи не идёт, просто с этим надо научиться жить или пустить её на другие вещи: картины, стихи, песни.
