Так и я: жила себе беспечно и ничего дальше своего носа не видела. Когда количество беспечности превысило критическую массу, и жить стало практически невозможно, потому что чувства разрывали меня на части, произошёл взрыв, осветивший все тёмные закоулки моей жизни. Оказалось, что события моей личной жизни не то чтобы уникальны и неповторимы, а, напротив – они архетипичны! Только чтобы увидеть это, надо было пережить кризис (душевный такой кризис), после которого банальные избитые истины начинают сиять ослепительным светом осознания!
Ты понимаешь на собственной шкуре, что, оказывается, всё связано со всем, как паутина: дёрнешь за одну ниточку, а дрожь пройдёт по всей жизни, о чём я написала повесть «Южная ночь. Рондо», замкнутого, состоящего из одного единственного, расходящегося как паутина, предложения: о себе, о моей семье, что откуда берётся и куда девается; и как хочется попытаться запечатлеть нежное, хрупкое, мимолётное дыхание жизни, напрасно…
Банальность «день долог, а век короток», как и любая народная мудрость, кажется затёртой, но как же она сияет, когда ты ощутишь её на себе – это рассказ «Десерт»: два ангела, чёрный (чёрные тоже ангелы) и белый на спор, забавляясь от нечего делать, предлагают девушке десерт – жизнь в виде лакомства: съест она его за раз и умрёт или растянет удовольствие? На самом деле это – аллегория быстротечности жизни, только это понимаешь, когда десерт почти уже съеден…
Банальность «я тоскую по ушедшим родителям» превращается в рассказ о границе двух миров, где в одном из них родители умерли, а в другом, за тонкой гранью, они – живы, и ты можешь выбрать в каком из них остаться…
Трюизм «девушки едят мозги своих возлюбленных» становится канвой рассказа о том, как хочется, чтобы кто-то тебя по доброй воле накормил – мозгами, кровью, поделился жизнью, короче. Рассказы об этом собраны в первой части книги «Мышка летучая».
Избитая истина «Каин убил Авеля», а у меня в рассказе «Коля и Ваня» предателем оказывается Авель, Ваня, то есть…
Банальность «совесть – элемент сознания», а у меня в рассказе «Совесть» её обладатель, Вадим Анимподестович Испод-вывертомский, желает вырезать свою совесть хирургическим путём, точнее, выжечь, а она, оказывается, потом опять разрастается, да ещё в такой ветвистый экземпляр! И шкалу оценки интенсивности переживания мук совести, и величины порога оной я разработала, пока обдумывала, что же такое совесть. И почему, если её нет, то перед вами не человек вовсе, а пустое подобие…
