На этом потрясения не закончились. Саша въелась в экран и увидела презентацию Кассандры с другой точки съемки, и стало видно, как к ней подошёл её, Александры, возлюбленный. Он представился как учитель и партнёр Кассандры по работе и стал рассказывать, как он впервые её увидел. Рассказ один в один повторял то, как Александра с ним познакомилась, только он рассказывал те же знакомые ей подробности, смотря таким знакомым ей взглядом в лицо не ей, Саше, а незнакомой Кассандре, но рассказывал то же самое: как он подошёл к ней, спросил, почему она такая грустная, и подарил ей, Кассандре, каталог своих работ, Саша топала ногами от бессильного негодования, как ребёнок, желающий играть только по своим правилам, а тут вдруг всё, к чему она привыкла, изменилось, всё было не так! Она даже подбежала к книжной полке и вытащила каталог с дарственной надписью: «Самой милой, Сашеньке, с пожеланием удачи!» Вот же, вот его автограф, Саша показывала титульную страничку с подписью своего любимого, но если она-то разговаривала с телевизором, то он по каким-то причинам не желал с ней общаться.
Сашин возлюбленный был хорошо известен в художественных кругах как скульптор, его все знали, а когда Кассандра подняла к нему такое беззащитное и трогательное лицо, а он так нежно на неё посмотрел, то Саша чуть не закричала в голос! Это её мужчина! Это её работа! Это её презентация! Что же это такое! Что за фигня! Она, как маленькая, принялась тереть глаза и хлопать себя по щекам, потом побежала в ванную и принялась плескать холодной водой в лицо. Что делать? Она никак не могла сидеть сложа руки, она забегала по квартире, ища, куда бы приложить их и на чём выместить досаду, недоумение и растерянность.
Она не могла сесть даже на минуту, единственное, что могло ей помочь, она знала, так всегда бывало в её жизни: когда эмоции захлёстывали, она несколько дней в зависимости от глубины, так сказать, поражения не могла ни о чем думать, кроме того, что её так поразило. После трёх где-то дней она успокаивалась, мысли сходили с рельсов, и она могла дышать, навязчивые мысли всплывали всё реже, и она наконец приходила в себя. Сейчас вид Кассандры, преданно смотревшей в лицо её, Сашиного, возлюбленного, так сильно давший ей по мозгам, можно было обратить в творческую энергию и на этом топливе сделать что-нибудь интересное и сильное.
Она на пружинящих от нетерпения ногах побежала в комнату, служившую ей мастерской. По телу пробегала мелкая дрожь, она даже получала от неё наслаждение. Она с головой, а у неё всё, даже любовь, всегда шло от головы, нырнула в работу: скорее, скорее, чтобы не расплескать возбуждение. На столе у неё лежала женщина. Она сдернула влажную ткань. С первого взгляда нельзя было понять, спит она или уже мертва. Плечи лежали в горизонтальной плоскости, ноги, слегка согнутые в коленях, так, как если бы она лежала на левом боку, а бедра занимали промежуточное положение. Правая рука, полусогнутая, лежала ладонью вниз рядом с телом, левая, согнутая в локте, на груди, прикрывая, защищая сердце, голова была слегка повернута налево, подбородок чуть опущен к плечу, она как будто заснула, страдая, и продолжала страдать во сне, словно какая-то боль не отпускала её или брала уже над ней верх и она не должна была уже проснуться. Да, верно, она спала, но проснуться ей было уже не суждено.
