А я не мог. Нет, не физически, а… А как? И сейчас не могу выразить.
– Погоди, я сейчас, – шепнул, – еще немного.
Петра протянула руку и стала меня гладить.
– Всё хорошо, Петер, всё твое прекрасно, сильно… О, Дева Святая, как это много, большой как!.. Я хочу его целовать. Хочу. Можно? А как?.. Э, вот так.
Я почувствовал ее губы, стало жарко и холодно одновременно. Ледяной жар, так бывает? Не знаю, не помню.
Помню только, что вскоре лег на нее и перед тем, как раздвинуть ей ноги, стал целовать глаза. Чтоб она закрыла их наконец, чтоб они не светились, не прожигали меня…
Потом (когда – потом? И сколько вообще это длилось?), потом вдруг услышал шепот:
– Люшка пришла.
– Ты слышала?
– Да, дверь хлопнула.
– А я не слышал.
– Хорошая Люшка! Пришла когда надо… когда уже… когда я стала пани, а не дева, – Петра опять тихонько рассмеялась. – Мне хорошо быть твоей пани. Теперь я принимаю твои комплименты, мой Петер! Скажи мне: пани Новакова!
Я сгреб ее в охапку, стал целовать.
– А когда ты станешь моей женой, пани Симоновой?
– А ты хочешь? А хоть завтра! Венчаться завтра!.. Э, нет, Петер, это я смеюсь, венчаться мы будем в соборе Святого Вита, у меня в Праге, у самого архиепископа, но не у Йозефа Берана, к сожаленью, он сейчас в изгнании, уже не под домашним арестом, декуйи, спасибо… но там, там, у Святого Вита, поверь! Ты так хочешь?
– Хочу. Хочу – как ты. Хотя это сказка, конечно. Петра, ты реалист?
– Я пианист, – произнесла она вдруг совершенно серьезным голосом. – Я играю музыку. Моя любовь есть моя музыка, и ты, мой Петер, есть моя музыка. Мне ничего не страшно, и всё есть не сказка, а ты и я. Петер и Петра. Всё…
Она, Петра, была права. Мы и есть всё. Жаль, что бытие этого не принимало, не желало принимать. Бытию важно размножение, а не любовь…
Что было потом? Что еще – тогда, той нашей первой ночью?
– Тебе было очень больно? – спросил я.
– Совсем нет, – тут же отозвалась Петра, и опять серьезно: – Ты мой муж, а если так, тогда не больно.
Мне стало совсем легко, и захотелось подурачиться:
– Какой же я тебе муж, если мы не обвенчаны? И ты стала женщиной, а не обвенчана. Это не грех? Твой Бог, как он к этому отнесется?
– Тут не Бог, а Святая Дева. Она позволяет, когда любовь.
– А, вот как! Вот так у вас, католиков! Если так, то, значит, можно.
– Да, вот так у нас. Святая Дева позволяет, если очень любишь. И Господь Иисус любил без освящения брака в храме Иерусалимском.
– Кого любил?
– Как кого? Марию Магдалину.
