В джайнизме разрешено самоубийство. Если кто-то хочет убить себя, ему это разрешается — и он становится великим святым. Почему? Потому что они утверждают, что мир — это просто грех. Человек, который желает выбраться из этого мира быстро и скоро, — великий святой. Многие люди по этой причине совершали самоубийства.
Если вы займетесь изучением религиозных традиций, вы обнаружите крупную христианскую секту в России до революции. Они отрезали свои гениталии — это было религиозно. Тысячи людей делали это. Женщины отрезали свои груди. И это считалось великой добродетелью.
Существовало множество сект, члены которых истязали себя, — суть была в том, что тот, кто каждое утро бьет себя хлыстом или цепью, является великим святым. Более великим считали того, кто большее количество раз бил себя в течение дня. Глупые, невротичные вещи, но они происходили. И продолжают происходить.
Я слышал...
Один ученик умер и попал в чистилище. Там он подбежал к своему гуру, которого сопровождала соблазнительная молодая блондинка.
«Я счастлив за вас, мастер, — сказал вновь прибывший, — по крайней мере, вы получили частичное вознаграждение, искупая здесь свои грехи».
«Она — не вознаграждение для меня, — вздохнул гуру, — это я — ее наказание».
Ваших так называемых святых можно использовать только для этого — для наказаний. Это уродливые люди, деструктивные люди, глупые люди — либо мазохисты, либо садисты, но в любом случае патологичные. Вся их идея заключается в том, как бы хорошо выглядеть в глазах других, вот и все. Если они думают, что стоящий на голове человек — великий святой, они будут стоять на голове. Они живут общественным мнением. Они живут идеалами, они живут ради имиджа, они не имеют никакого внутреннего направления.
«Они не имеют внутренней формы своего поведения. Оно зависит от других. Общественное мнение — решающий фактор. Поэтому их поведение определяется требованиями к имиджу или к статусу, устанавливаемыми окружающим обществом».
Понаблюдайте эти характеристики в себе и в других. Робопаты — идеалисты, они никогда не бывают реалистами. Они избегают реальности. В их умах бродят великие идеи о том, каким следует быть человеку. Они никогда не прислушиваются к факту того, каким человек является, «следует» гораздо более важно для них, чем «есть». Но именно «есть» реально, а «следует» — лишь воображение. Они живут в «должен», в их умах невозможные идеалы, которые не могут быть осуществлены, которые нечеловечны, — но они пытаются их реализовать. И в самом этом усилии они становятся все более и более ожесточенными и омертвелыми.
