. Заметим, что в этом же году ВНП в Украине сократился на 16 %… После реформ середины 1990-х гг., когда государство отказалось от регулирования цен в этой сфере, источником сверхдоходов здесь стала эксплуатация дешевой рабочей силы и дешевых энергоресурсов (за счет присвоения угольных шахт, получения почти даровой электроэнергии и бартерных газовых сделок).
Не менее прибыльным был доступ к торговле энергоресурсами, прежде всего нефти и газа. Детская загадка-стишок «А и Б сидели на трубе» неожиданным образом материализовалась в совсем недетских играх взрослых, приносивших невероятные прибыли тем немногим «А» и «Б», которым удавалось усесться на трубе газовой или нефтяной. «Труба» выглядела весьма внушительно: только газотранспортная система Украины состояла из 35 тыс. километров трубопроводов высокого давления и 12 подземных хранилищ емкостью 30 млрд кубометров. Стоимость газотранспортной системы в 1995 г. оценивалась международными экспертами в $ 22–28 млрд[63], ее пропускная способность — 170 млрд кубометров газа в год. Украина занимала шестое место в мире по объемам потребляемого газа. Не менее внушительно выглядела нефтяная отрасль: сеть нефтепроводов (включая такие гиганты, как «Дружба» и Приднепровский нефтепровод), шесть нефтеперерабатывающих заводов.
Государство в начале 1990-х годов оказалось самым неэффективным менеджером в управлении энергоресурсами — долг за энергоносители перед главными поставщиками (Россия и Туркменистан) достигал астрономических цифр, особенно с зимы 1993 г., когда за четыре месяца цены на газ возросли в 40 раз. Именно тогда в дело вступили посреднические организации и были налажены бартерные схемы перепродажи газа и нефти, приносившие их авторам колоссальные барыши (впрочем, регулярные поставки энергоносителей все-таки удалось наладить именно посредническим фирмам).
Природный газ, закупаемый в России и Туркменистане по фиксируемой цене да еще и субсидируемой государством, перепродавался по цене более высокой как в Украине, так и за ее пределами (в Польше, Венгрии, Словакии, например), — последнее было еще более выгодно, когда не нужно было оплачивать цену транзита, он оплачивался не деньгами, а тем же газом (25–30 млрд кубометров ежегодно). При этом реальный учет объемов как по техническим, так и по «организационным» причинам был физически невозможен, значит, возникала возможность присваивать неучтенные объемы и выручку от их продажи (обмена) класть в карманы, объем которых был прямо пропорционален объему «неучтенного» газа. При расчетах преобладали многоступенчатые бартерные схемы, крайне усложнявшие учет и контроль.
